И раб судьбу благословил - [4]

«Вот приедет барин, барин нас рассудит!» Иными словами: дождемся законного хозяина и предъявим ему свои требования, а не будем брать в руки дубину, вешать старосту и палить барский дом. Но почему-то эти слова уже не один век вызывают насмешку, служат каким-то знаком «рабской природы» русского человека.

В английском фильме «Евгений Онегин» фраза Татьяны «Я другому отдана и буду век ему верна…» — звучит так (обратный перевод): «Понимаешь, я замужем…» Почувствуйте разницу! Во втором варианте смысл тот, что женщина стала законной рабой своего мужа и поэтому крайне стеснена в возможностях сексуальной игры с мужчиной, которого она реально любит. Никаких иных оттенков! Ты, парень, опоздал, проворонил свою женщину, а теперь у нас возникли серьезные проблемы!

Дальнейшее развитие сюжета — Эмма Бовари.

Да — Эмма Бовари, а не Анна Каренина, потому что Анна Каренина — это очень свободный и радикальный выбор своей судьбы. Из нескольких вариантов, которые предлагали ей двое не самых глупых мужчин, Анна не выбрала ни один, потому что любой из них унижал ее женскую гордость и человеческое достоинство. Поэтому «Госпожа Бовари» осталась сугубо литературной вещью, а «Анна Каренина» продолжает быть сложной и многовариантной моделью семейных отношений и «войны полов» уже и в XXI веке. Здесь такая бездна свободы выбора и, что самое главное, возможности спора с самим автором, что диву даешься: ведь этот роман писался, когда не только в России, но и во Франции женщина не могла стать ни врачом, ни юристом, ни даже художником (первая женская художественная студия в Париже появится позже). Когда француженка, выходя замуж, автоматически лишала себя любойсобственности, просто права на собственность, и становилась законной рабой одного мужчины.

В конце же концов свобода и рабство — это сугубо индивидуальные понятия, и они прежде всего зависят от качества души и возможностей конкретного человека. Больной диабетом — это раб инсулина, алкоголик — алкоголя. Добровольное рабство женщины, подчинившей себя воспитанию детей, прекрасно во все времена, а обратная перспектива во все времена будет наказуема самой природой. Свобода для преступника — это одно, для человека законопослушного — совсем иное.

Но не дай нам Бог еще раз иметь президентом человека, провозглашающего принцип: «Берите свободы, сколько хотите!» У каждого — свое понимание свободы и, что самое главное, свои возможности для ее реализации.

Когда свобода безгранична, один всегда успеет пробежать по головам десяти, пока эти десять будут соображать, что им делать со своей свободой. В результате десять человек окажутся в горизонтальном положении (читай роман Дмитрия Данилова «Горизонтальное положение»), а пробежавший по их головам будет смеяться над их «рабской природой». Я не желаю такой «свободы» и «демократии»…

Юрий БУЙДА. Свобода и воля

Не так давно я оказался в компании учителей, работающих в небольшом рязанском поселке. Школа там, понятно, одна. Вся мелкая промышленность в поселке давно парализована, однако на главной улице — двенадцать магазинов, предлагающих товары для строительства и ремонта. Народ выживает благодаря леспромхозу, поставляющему в Москву строительные бытовки, сборные дачные дома и срубы. Ну и отхожие промыслы — столичные и подмосковные стройки кормят неплохо. Бревенчатые избы в поселке отделывают сайдингом, ставят пластиковые окна, на крышах — спутниковые антенны, во дворах рядом с ржавеющими «девятками» — «ниссаны» и «тойоты». Одеваются, правда, местные жители с китайского базара, а питаются замороженными котлетами из магазина, изготовленными из загадочной серой субстанции. Что ж, если у людей появляются свободные деньги, их сразу вкладывают в бизнес. Впрочем, многие побывали и в Турции, и в Египте — и не раз. Медленно, мучительно формируется слой мелких лавочников, предпринимателей, так же медленно и мучительно уходят из этой жизни люди пьющие. Из газет тут — рекламные листки с телепрограммой, ну а книги… если здесь и обнаруживаются книги, то вовсе не те, о которых пишут в толстых журналах…

Так вот, учителя собрались по случаю завершения учебного года. Выпили, закусили, поговорили о чернике и грибах, о ценах и вообще о жизни, а потом, естественно, о детях. Пожилая учительница литературы Нина Дмитриевна Т. вспомнила о сочинениях на тему «Кем я хочу быть», которые когда-то писали старшеклассники.

«В шестидесятых все хотели быть космонавтами и геологами, — сказала Нина Дмитриевна, — потом — инженерами, офицерами, врачами, а сейчас… сейчас такие сочинения не пишут. Сейчас никто не хочет быть — все хотят иметь. Деньги, деньги, деньги…»

Я не знаю, читала ли она Фромма. Вряд ли: учительница окончила институт в начале семидесятых, когда таких авторов, как Эрик Фромм, если и переводили, то фрагментарно — в качестве иллюстрации к тезису о закате капитализма. Но в описании проблемы Нина Дмитриевна оказалась не так уж далеко от Фромма.

Ну да, деньги стали самым главным и самым, пожалуй, страшным испытанием для нашего общества в последние двадцать лет, и это испытание еще не закончилось, потому что испытание деньгами — это иная форма испытания свободой, выбором. В свое время Маргарет Тэтчер говорила, что настоящая свобода — это свобода продавца предложить вам товар (идеи, ценности) и ваша свобода отказаться или принять это предложение. Почти по Марксу.