…И пять бутылок водки - [21]

Те, о ком он только что подумал, и в самом деле, выглядели невесело. Сдвинув на ухо кепку, задумчиво поскребывая ногтями подбородок, стоял – прислонясь к ограде тенистого, поросшего акацией дворика – начальник опергруппы Наум Сергеевич. Он стоял, запрокинув голову, разглядывая вознесшийся над ним ребристый кровельный скат. Из-за этой крыши углом проступала другая – соседняя. А еще дальше виднелась пологая кровля высокого углового восьмиэтажного дома. Поиск шел оттуда; он докатился по гребням и изломам крыш до укромного этого дворика – и пресекся, кончился. Дальше построек не было. За оградой помещалась строительная площадка.

– Куда же он подевался? – медленно процедил Наум Сергеевич. – Исчез – как испарился…

Сотрудники, окружавшие его, помалкивали, курили, переминаясь. Одежда их была истерзана, лица – припорошены пылью. Затем один из них сказал, выплюнув окурок и старательно растирая его каблуком:

– С чердака можно было уйти только этим путем. А тут мы все проверили! Действительно – непонятно… Прямо – Фантомас какой-то!

Вот так у Интеллигента появилось еще одно прозвище: Фантомас.

– Фантомас! – угрюмо усмехнулся Наум Сергеевич. – Н-да… Это, конечно, все объясняет… Вряд ли только наше начальство удовлетворится таким объяснением.

На исходе того же дня – в недрах полтавского угрозыска – беседовали двое.

– Итак, подведем итоги. Что же получается? Ни одна операция, в сущности, к ощутимым результатам не привела…

Говоривший это – парторг управления – умолк, похрипывая одышкой, потер ладонью бритый свой череп.

– Вчера ночью было задержано сколько человек? Двое – если не ошибаюсь?

– Двое, – сказал Наум Сергеевич.

– А всего сколько было в этом их притоне?

– Шестнадцать.

– Ого, – крякнул парторг, – немало.

– Да, конечно. Но все они, в принципе, здешние, полтавские. У каждого – знакомства, родственники, всяческие связи… Наверняка, имеется алиби… Нет, с местными трудно. Для нашего дела никто из них не подходит. Только эти…

– Ну, хорошо. Эти! Ты задержал всего лишь двоих… Но самый-то главный скрылся. Тогда ушел и сегодня – тоже… Из-под самого носа ушел. Оба раза! Как же так?

– Как-то так получилось… Сам не пойму. – Наум Сергеевич растерянно моргнул, поднял плечи. – Очень уж ловок, видать, подлец! Ребята в шутку его Фантомасом окрестили.

Он ударил правой, стиснутой в кулак рукою о левую ладонь:

– Ну, ладно… Далеко этот Фантомас все равно теперь не уйдет.

– Да ведь и вообще, если вдуматься, – добавил тут же парторг, – брать его необходимо при всех обстоятельствах. Участие его в краже чемодана бесспорно, подтверждено показаниями Грачева. И если насчет тех – двух – прокуратура еще может усомниться, то здесь все наверняка. Все точно. Санкция будет, я это обещаю! Главное сейчас – напасть на след. – Он тяжело шевельнулся в кресле, посмотрел на собеседника в упор. – Вот что ты мне обеспечь… Сможешь?

– Смогу, – уверенно проговорил Наум Сергеевич. – Моя агентура…

– Агентура! – небрежно отмахнулся парторг. – Разговоров я о ней слышу много. А толку пока что – чуть… Не нравится мне здесь что-то, сомнительным кажется, смутным.

– Что же, например? – прищурился Наум Сергеевич.

– Ну, хотя бы то, что этот Фантомас так странно – вовремя – исчез из малины.

Парторг склонился, посапывая, к столу, зашуршал бумагами. И потом сказал:

– Вот – твоя собственная докладная. Ты пишешь: «Из опроса присутствующих выяснилось, что Игорь Беляевский внезапно покинул помещение за четверть часа до прихода опергруппы».

– Что ж, правильно, – пробормотал начальник опергруппы, – не пойму, что вас тут смущает…

– А может, он ушел не случайно? Может, его кто-то предупредил, а?.

– То есть, как – предупредил? – удивился Наум Сергеевич. – Кто? – Лицо его дернулось и напряглось. – Кто же бы это мог?

– Не знаю, не знаю… Эта твоя хваленая агентура – ты за нее ручаешься? Вполне?

– В общем, да, – покивал, наморщась, следователь.

Человек, с которым я там связан, проверен давно и надежно. Это как раз он – если помните – помог нам в деле Новоселова. И кое в каких других делах тоже содействовал. И весьма успешно. Так что я не допускаю…

– А все же подумай, проверь, пораскинь мозгами… Все ведь случается – сам знаешь! Ты с ним когда в последний раз виделся?

– Недавно.

– Теперь постарайся встретиться еще раз. Срочно! И пощупай его, проверь, присмотрись… Соображаешь?

– Н-не совсем, – трудно, медленно выговорил Наум Сергеевич. – Вы что же, полагаете, что это двойник?

– Я ничего пока не полагаю, – резко возразил парторг. – Я просто делюсь с тобой сомнениями. Человек этот – твой, а не мой. Вот и займись им, как следует. Выясни, чем он дышит, какому богу молится, с кем дружбу водит… Вообще, подбери к нему ключи…

– Слушаюсь, – сказал, подтягиваясь, начальник опергруппы. – Постараюсь.

Отойдя от дома подальше – свернув на центральную улицу и растворившись в пестрой людской толчее – Игорь остановился передохнуть. Недавнее нервное напряжение спало, сменилось гнетущей усталостью. Захотелось лечь, вытянуться, забыться. «Куда податься, – задумался он, – где отыскать надежное место? Разве что – вернуться в притон… Малыш и Копыто будут кривляться, конечно. Но черт с ними! Дружба рухнула, ее не вернешь. А дела – что ж… Я им пообещал отдать должок – и отдам. В этом они не должны сомневаться… И, кстати, расскажу шпане о сегодняшнем приключении!»