И пух, и перо. Ковры на любой вкус...("Сделай сам" №3∙2002) - [22]

ни у славянки на доске иконы

такого нет. Покорно и жестоко

струился взгляд, как кровь по кровотоку.

Так могут только женщины Востока

смотреть на мир. Но если бы цветы,

которых нет на свете и в помине,

которыми был фон украшен синий

вокруг ее лица, имел бы ты —

то никакая женская гордыня

не выдержала б этой красоты!

«Нет, — перс ответил, — это не жена.

Жена моя который год в могиле.

Нас с малолетства с нею обручили,

да жаль, была бесплодною она.

Но знаешь, бхай, я все же видел счастье!

Я старый перс, я одинок, как перст,

Но, может быть, лишь потому я — мастер,

что в юности за сотни миль окрест

красивей этой девушки не знал.

Купец заезжий в жены ее взял.

Ее, пожалуй, тоже нет… Но если

я овладел ковровым мастерством,

слугою стал, но не был подлецом,

то лишь для счастья, чтоб таким лицом

ее черты любимые воскресли!»

И начал он сворачивать ковер,

Я встрепенулся и глаза протер

и цену дал. Но глаз ее колодцы

старик закутал в шерстяной костер

и коротко сказал:

«Не продается».

СТОИТ ПОПРОБОВАТЬ

Уникальные рецепты блюд Средней Азии

В.И.Сачков

ТАШКЕНТ - ГОРОД ХЛЕБНЫЙ

Как-то мне позвонил мой знакомый, Алексей Владимирович. Мы с ним познакомились на юбилейном вечере старых знакомых и друзей из Ташкента. Я не ожидал, что так много ташкентцев живет в Москве. Первая волна переселенцев была после землетрясения. Вторая — после распада Советского Союза. Но теперь эта последняя волна «ушла» за границу.

А. В. — москвич, но большой почитатель Средней Азии. На встрече с друзьями меня попросили приготовить плов. Я это сделал. А. В. очень понравился шов, и он попросил меня рассказать рецепт приготовления. Я предложил ему взять бутылку хорошего сухого вина и приехать вечером ко мне домой, где я смогу продемонстрировать один из способов приготовления. Он с радостью принял мое предложение, а учитывая то обстоятельство, что мы оба холостяки и ужин все равно надо готовить, этот визит решит сразу две задачи.

А. В. приехал в 19 часов. Я сказал, что продуктов у меня маловато, но на плов всегда все есть. В Москве с некоторых пор, может быть, с тех, когда настроили малогабаритные квартиры, «хрущевки», москвичи стали «увеличивать» количество комнат за счет «объявления» кухни гостиной. При этом было забыто дореволюционное и даже довоенное унизительное выражение «принимать на кухне». Более того, появился даже некий клубный шик интеллектуалов, любителей поговорить по душам за стаканчиком на кухне.

Но на этот раз все несколько иначе. Мы вдвоем, помощников нет, я одновременно и хозяин, и повар. Хорошо, что кухня большая и нам удобно. Войдя на кухню, мой гость удивился, увидев, что стол уже накрыт и на нем стоят сладости и чай. Я объяснил, что таков обычай в Средней Азии. Аппетит от приема всего этого в небольших дозах не испортится. И вообще, мы сегодня будем все делать так, как это делается в Ташкенте, когда приходит в дом гость.

— Откуда вы все это знаете? — спросил А. В.

То, что я расскажу, — начало пути в кулинарию Средней Азии. На примере плова я раскрою некоторые «тонкости Востока» не только в приготовлении блюд, но и некоторые из сторон жизни народов, поведения, обычаев, бытующих с давних времен и не утраченных до настоящего времени.

И дальше, при рассказе о других блюдах я буду говорить немного о людях Востока и их поведении вне зависимости от национальности, потому что в Средней Азии многие блюда готовят по одному рецепту. Шашлык — они есть шашлык — узбекский, туркменский, таджикский. Есть небольшие нюансы в каждом блюде, но они скорее не национальные, а семейные.

Откуда я все это знаю? Долгая история. Расскажу вкратце. Я родился в Ташкенте, но это было давно, в 1930 г. Туда мой отец привез мою маму в 1924 г. показать своим родителям. Но родила она первого сына в 1926 г. не в Ташкенте, а в Москве. Второй раз он привез ее в Ташкент в 1930 г., на этот раз мама родила меня, и мы уехали в Москву. Третий раз в годы Великой Отечественной войны семья, состоящая из отца, матери и нас, уже троих братьев, эвакуировалась из Москвы снова в Ташкент. Дом деда был на Ходжентской улице. Это в самом центре Ташкента. Туркменский базар и одна трамвайная остановка до Красной площади. Семья громадная, но все взрослые. У моего деда осталось в живых из родившихся двадцати детей только восемь: пять сыновей и три дочери.

Все братья моего отца были отчаянными людьми. Старший вовлекал моего отца в жуткие авантюры: они включались в процесс торговли мануфактурой на Шелковом Пути, что проходил по Средней Азии. Их небольшая группа верхом на лошадях моталась по полупустыне вокруг Бухары и Самарканда. Темное дело. Как они остались живы, не знаю.

Отец был очень скуп на рассказы. Ему всегда не везло, он оставался в проигрыше. Вместо рассказов о махинациях с мануфактурой он распространялся о том, чем они питались в пути. Как готовили мясо свежего барашка, как пекли лепешки на раскаленном булыжнике… Мой папаня любил поесть, мягко говоря.

Другой брат отца учительствовал, потом все бросил и стал водилой на довоенной полуторке, перевозил грузы через Памир в Афганистан. Это был единственный брат, который мало говорил о еде, но вечно капризничал и привередничал. Моя бабка больше всех любила привереду и лучшие кусочки таила для него.