«И проиграли бой» - [77]

Лондон изумленно открыл рот.

— Ну и веселенькую же картинку ты показал! Неужто вы, ребята, радости в жизни не видите?

— Еще как видим! Больше, чем остальные. У нас работа важная. Нет ничего приятнее на свете, чем сознавать свою нужность. Другое дело, когда работа бесцельная вот тогда человек всякую уверенность в себе потеряет. Наше дело поспешает медленно, но верно цели держится. Господи, что ж я здесь торчу да лясы точу. Мне ж идти надо!

— Будь только осторожен.

— Постараюсь. Хотя многое б отдали хозяйчики, чтоб нас с Джимом убрать. Я-то поберегусь, а ты оставайся здесь и смотри, чтоб с Джимом ничего не случилось. Ладно?

— Договорились! С места не сойду.

— Ты все ж таки приляг на матрац с краешку и вздремни чуток. Но Джима сбереги. Он нам нужен. Ему цены нет.

— Понял.

— Ну, тогда до встречи. Постараюсь вернуться побыстрее. Хорошо б обстановку в городе разведать. Может, газету удастся раздобыть.

— До встречи.

Мак вышел. Заговорил с одним часовым, чуть прошел — с другим. Стихли его шаги, а Лондон еще прислушивался к ночным шорохам. Вроде все спокойно, но не похоже, чтоб в лагере спали. Ходят взад-вперед часовые, встретятся-перекинутся словом. Закукарекали петухи: один — совсем рядом, другой — судя по голосу, старый, опытный петух — в отдалении; зазвонил станционный колокол, зашипел, запыхтел и двинулся поезд, все быстрее и быстрее застучали колеса. Лондон присел на матрац подле Джима, вытянул одну ногу, на другой — согнутой в колене — скрестил руки. Потом положил на колено голову и испытующе посмотрел на Джима.

Тот спал неспокойно. Вот вскинул руку, снова уронил. Пробормотал: «Ох… и воды». Тяжело задышал. «Все дегтем залили». Открыл глаза, заморгал, еще находясь во власти сна. Лондон опустил руки, будто собирался поддержать Джима, но не стал трогать — глаза у того закрылись, и он затих. По шоссе прогрохотал грузовик. Кто-то приглушенно вскрикнул чуть поодаль от палатки.

— Что там еще? — негромко спросил Лондон.

— Звали, командир? — в палатку просунулся часовой.

— Кто кричал?

— Сейчас-то? Вы разве только что услышали? Да это старик, тот, что ногу сломал. Совсем спятил. Дерется, кусается — ребята едва удерживают. Сейчас, наверное, рот заткнули.

— Ты, никак, Джейк Педрони? Да, похоже. Вот что, Джейк. Док говорил, если старику время от времени не ставить клизму, он свихнется. Я к нему пойти сейчас не могу. Сходика ты, скажи, чтоб сделали все как надо.

— Понял.

— Ну вот и хорошо. Ступай. Куда ему драться со сломанной ногой! А как тот парень, что ногу вывихнул?

— Его кто-то угостил виски. Так что с ним полный порядок.

— Если что — зови меня, Джейк.

— Лады!

Лондон растянулся на матраце рядом с Джимом. Далекий поезд все набирал скорость. Снова затеяли перекличку петухи: теперь начал старый, а молодой подхватил. Лондон почувствовал, как сон тугой пеленой обволакивает его. Но он все же приподнялся на локте, взглянул еще раз на Джима и лишь после этого окунулся в тяжелый сон.

14

Только-только начала рассеиваться ночная мгла. В палатку заглянул Мак. Лампа на шесте посередине все горела. На матраце рядом спали Лондон и Джим. Как только Мак вошел, Лондон дернулся, резко привстал, сощурился, вглядываясь.

— Кто это?

— Я. Только что пришел. Как Джим?

— Заснул я, — признался Лондон. Зевнул, почесал лысину.

Мак подошел, наклонился над Джимом. Усталые морщинки на лице разгладились, напряженность и озабоченность исчезли.

— Выглядит он много лучше. Отдых ему на пользу.

Лондон поднялся с матраца.

— Который час?

— Не знаю. Уже светает.

— Костры еще не разводят?

— Кто-то там крутился. Вроде и дымом пахнуло. А может, это с андерсонова пепелища ветром принесло.

— Ни на минуту его не оставлял, — кивнул на Джима Лондон.

— Молодец.

— А ты сам-то когда спать ляжешь?

— Бог его знает. Пока вроде и не хочется. Вчера отоспался, точнее, позавчера, А кажется, будто неделю назад. И Джоя только вчера похоронили, ведь только вчера.

Лондон снова зевнул.

— Небось, на завтрак опять говядина с фасолью. Эх, вот бы чашечку кофе сейчас!

— Иди в город. Там тебя и кофе, и яичницей с ветчиной угостят.

— Брось шутки-то шутить! Ладно, пойду поваров потороплю. — И, пошатываясь со сна, он вышел.

Мак подвинул ящик под самую лампу, достал из кармана газету, развернул.

— Я уже не сплю, — услышал он голос Джима. — Куда ты ходил?

— Письмо нужно было опустить. Вот, на газоне подобрал газету. Посмотрим, как события разворачиваются.

— Мак, вчера вечером я себя небось последним идиотом выставил.

— Ничего подобного, Джим. Ты такого шороха навел! Мы с Лондоном перед тобой щенками себя чувствовали.

— На меня что-то нашло. Никогда такого не было.

— А сегодня-то как самочувствие?

— Отлично. Но той внутренней силы, что вчера, уже нет. Вчера я бы и корову на руках вынес.

— Нас-то ты «вынес» чисто! И неплохо с парами машин придумал. Только вот понравится ли затея хозяину той машины, что должна заграждение разнести. Ну, посмотрим, что новенького в городе. Ух ты, заголовки такие, что вырезать да оставить на долгую память

ЗАБАСТОВЩИКИ ЖГУТ ДОМА, УБИВАЮТ ЛЮДЕЙ

«Вчера в десять часов вечера пожар уничтожил дом на окраине, принадлежащий Уильяму Хантеру. Полиция утверждает, что это — дело рук бастующих садовых рабочих. Заподозренный в преступлении был схвачен, но, ранив задержавшего его, бежал. Пострадавший — помощник шерифа по особым делам Олаф Бингем — находится при смерти».