И прочая, и прочая, и прочая - [24]
Очевидно, губернатор переспрашивает: «Каких больных? Сумасшедших?», потому что Михаил Семенович спокойно разъясняет:
— Совершенно точно: сумасшедших. У нас других нет.
— Ну как же! — отвечает Морозов все так же почтительно, но уже каким-то повеселевшим голосом. — На моей ответственности, как старшего врача, свыше пятисот больных людей. Среди них есть слабые, не встающие с постели. Кто может поручиться, как поведет себя враждебная толпа? А вдруг она подожжет больничные корпуса, запертые на замок? Больные сгорят заживо!
Наступает довольно продолжительная пауза. Морозов молчит, ожидая ответа губернатора. Ждем и мы. Затем Морозов говорит коротко:
— Честь имею кланяться, ваше превосходительство. — И, повесив трубку, с широкой улыбкой оборачивается к нам.
— Ну что? Как? — кричат ему со всех сторон.
— Ничего, — отвечает Михаил Семенович, и огромные черные глаз смеются на его заросшем волосами лице.
— Что он тебе ответил? — добивается Анастасия Григорьевна.
— Ничего не ответил. Выслушал мой официальный доклад о том, что я выпущу больных, — спасибо тебе, Настя! — и замолчал. Потом сказал: «Гм… Да… Ну хорошо!» — и повесил трубку.
— Ура! — кричит кто-то. — Победа!
— Еще не победа — поправляет Михаил Семенович. — Но все-таки некоторый успех.
Мчусь к своему домику-сараю, хочу поскорее все рассказать. Меня догоняет Морозов.
— Не торопитесь радоваться… И не обольщайте людей чрезмерными надеждами. Я не хотел говорить вам этого у нас… До победы еще ох как далеко!
— Почему?
— Да ведь моя угроза выпустить наших больных против погромщиков — авантюра! Ну, допустим, выпущу я их… А на кого они обрушатся? Думаете, на погромщиков? Не уверен я в этом. Вовсе не уверен. Может ведь получиться и так, что они вместе с погромщиками нападут на нас, на врачей, на персонал, на всех служащих больницы!
Михаил Семенович замолкает, потому что в этот момент мы выходим на главную Колмовскую линию, идем мимо мужского беспокойного корпуса.
У своего окна виден страшный Послухмянцев. Он грозит нам кулаком и орет так, что слышно сквозь двойные рамы:
— Зашевелились! Забегали! Узнает и вы меня, дайте срок!
— Видели? — спрашивает Морозов, кивая на Послухмянцева в окне. — Этот, например, как вы полагаете, с кем он будет? И против кого пойдет?
Как ни сдержанно я передаю дома все услышанное в квартире Морозовых, настроение у всех поднимается.
Но долго мне оставаться дома не приходится. Снова прибегает Кланька: меня к телефону.
Этот телефонный разговор уже совершенно в другом тоне! Из трубки рвутся раскаты ликующего голоса доктора Марголина:
— Поздравляю! Поздравляю! Все мы вас поздравляем! Минут двадцать назад мимо наших окон промчался на казенной пролетке пристав Батурин. Во весь опор! Словно в погоню мчался! И ведь, в самом деле, догнал!.. Откуда я это знаю? Да оттуда, что мимо наших окон сейчас пробежал обратно — не к Колмову, а в город! — весь крестный ход… Ей-богу, они бежали — и попы, подобрав пышные свои облачения, и погромщики, все, все! Чем это вы их так напугали, а?
В ближайшие дни кончается наша Колмовская осада. У нас остаются только Никоновы — Нюта со Степаном Ивановичем и Женечкой, им деваться пока некуда, квартиру их разгромили. Еще остаются пока у нас дети Ушаковых — Боря и Глеб. Николича перевозят в больницу.
Все остальные возвращаются в город.
Через несколько дней начинают ходить поезда. Возвращается из Москвы Лидия Васильевна Ушакова, жена Николича, и увозит от меня своих мальчиков.
Еще через день возвращается мой муж из командировки в Прибалтику. Он привозит с собой для новгородской социал-демократической организации шесть револьверов, купленных им в разных городах. Это «фурор», как выражается Аля Сапотницкий. Ведь предстоят еще новые бои и схватки — создание настоящей, а не самодельной обороны — и прочая, и прочая, и прочая. Все то, что, вместе взятое, называется революцией.
А путь революции — путь до победы — еще далек!
Победа придет через двенадцать лет.
«Дорога уходит в даль…» – первая повесть автобиографической трилогии («В рассветный час», «Весна») Александры Бруштейн (1884–1968).В книге описываются детские и школьные годы юной Сашеньки Яновской, прототипом которой является автор. Детство и юность героини проходят в дореволюционной России сначала в провинциальном городке, а затем в Петербурге.Вечные темы не устаревают – именно поэтому этой книгой зачитывалось не одно поколение читателей.Для среднего школьного возраста.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Трилогия повествует о событиях, происходящих в одном из прибалтийских городов накануне революции 1905 года.
В этой книге вы прочитаете замечательную трилогию Александры Бруштейн «Дорога уходит в даль…», «В рассветный час», «Весна». Вечные темы не устаревают – именно поэтому этой книгой зачитывается уже не одно поколение читателей.Для среднего школьного возраста.
«Вечерние огни» — книга советской писательницы Александры Яковлевны Бруштейн — по-существу продолжают серию ее повестей «Дорога уходит в даль», «В рассветный час» и «Весна». Так же как эти книги, завоевавшие широкую популярность у читателей всех возрастов, «Вечерние огни» носят в значительной степени автобиографический характер.Но, в отличие от трилогии «Дорога уходит в даль», куда вошли воспоминания о детстве и ранней юности писательницы, «Вечерние огни» вводят читателя в события и обстановку поры возмужалости и зрелого возраста.
«Вечерние огни» — книга советской писательницы Александры Яковлевны Бруштейн — по-существу продолжают серию ее повестей «Дорога уходит в даль», «В рассветный час» и «Весна». Так же как эти книги, завоевавшие широкую популярность у читателей всех возрастов, «Вечерние огни» носят в значительной степени автобиографический характер.Но, в отличие от трилогии «Дорога уходит в даль», куда вошли воспоминания о детстве и ранней юности писательницы, «Вечерние огни» вводят читателя в события и обстановку поры возмужалости и зрелого возраста.
Писатель Гавриил Федотов живет в Пензе. В разных издательствах страны (Пенза, Саратов, Москва) вышли его книги: сборники рассказов «Счастье матери», «Приметы времени», «Открытые двери», повести «Подруги» и «Одиннадцать», сборники повестей и рассказов «Друзья», «Бедовая», «Новый человек», «Близко к сердцу» и др. Повести «В тылу», «Тарас Харитонов» и «Любовь последняя…» различны по сюжету, но все они объединяются одной темой — темой труда, одним героем — человеком труда. Писатель ведет своего героя от понимания мира к ответственности за мир Правдиво, с художественной достоверностью показывая воздействие труда на формирование характера, писатель убеждает, как это важно, когда человеческое взросление проходит в труде. Высокую оценку повестям этой книги дал известный советский писатель Ефим Пермитин.
Новый роман талантливого прозаика Витаутаса Бубниса «Осеннее равноденствие» — о современной женщине. «Час судьбы» — многоплановое произведение. В событиях, связанных с крестьянской семьей Йотаутов, — отражение сложной жизни Литвы в период становления Советской власти. «Если у дерева подрубить корни, оно засохнет» — так говорит о необходимости возвращения в отчий дом главный герой романа — художник Саулюс Йотаута. Потому что отчий дом для него — это и родной очаг, и новая Литва.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».
Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.
«Вечерние огни» — книга советской писательницы Александры Яковлевны Бруштейн — по-существу продолжают серию ее повестей «Дорога уходит в даль», «В рассветный час» и «Весна». Так же как эти книги, завоевавшие широкую популярность у читателей всех возрастов, «Вечерние огни» носят в значительной степени автобиографический характер.Но, в отличие от трилогии «Дорога уходит в даль», куда вошли воспоминания о детстве и ранней юности писательницы, «Вечерние огни» вводят читателя в события и обстановку поры возмужалости и зрелого возраста.