И пришел Город - [3]
Поэтому, разглядывая человека, Коул ни на что особо и не рассчитывал. Он перепоручил смешивать коктейли Биллу Уоллаху и под предлогом, что хочет проверить сценическое оборудование, прошел к сцене: оттуда обзор был лучше.
Со сцены он и продолжил наблюдение, совершенно бессмысленно поправляя провода и регулируя микрофонные стойки. Человек в зеркальных очках бесстрастным созерцателем застыл в затенении у сигаретного автомата, не смешиваясь с толпой. Жаль, что глаз не различить. Взгляд Коула то и дело возвращался к губам незнакомца. Бесцветные, сжатые в тонкую полоску – и совершенно неподвижные. Ни единого шевеления. На сцену подошла Кэтц, спросить, все ли в порядке с аппаратурой – к чему, например, без толку теребить гитарный ремень?
– Да я типа так, подгоняю. Слушай, Кэтц… ты не могла бы приглядеться вон к тому парню, около сигаретного автомата? Да, в зеркальных очках. Он или что-нибудь выкинет, или он стопроцентный вышибала. Пусть или то, или это, но мне надо знать. Не хочу к нему подходить насчет работы, пока не увижу, что он годится; а то, чего доброго, нарвусь на переодетого «крота»…
Кэтц, пожав плечами, кивнула, от чего каре посеребренных волос легкой кисеей колыхнулось вокруг ее лица молодой волчицы; золотистые глаза чуть сузились, как обычно бывает, когда она думает задать вопрос. Коул поспешно качнул головой и возвратился за стойку, ждать докладную Кэтц.
Группа постепенно подтянулась на сцену, и Коул, дождавшись, когда музыканты накинут гитарные ремни и подключатся, вырубил дискотечную фанеру и проорал в радиомикрофон: «Ля-а-ади и гениталь-мены – КЭТЦ ВЭЙЛЕН!» Половина площадки протяжно застонала, другая разразилась одобрительным ревом. По бару пошел выжидательный ропот; даже те, кто Кэтц недолюбливал, были вдоволь о ней наслышаны.
Кэтц, подстраивая гитару, наклонилась и прошептала что-то официантке, которая, кивнув, одной ей известными тропами двинулась сквозь полчища загребущих лап в направлении Коула.
– Кэтц сказала тебе передать, что у нее «отчет в песенных текстах». Это она, блин, о чем?
– Потом скажу, – ответил Коул, вовсе не думая ни о чем ей потом рассказывать.
Разносчица дежурными движениями заполнила поднос разноцветием напитков и пошла обносить скотный двор пойлом. «Отчет в текстах?» Коул ощутил знакомый трепет. Он был одним из немногих, кто различал в текстах Кэтц слова. Может, потому, что они знают друг друга столько лет? Возможно. Но главное – из-за существующей между ними духовной близости. Многие и не догадывались, что свои тексты Кэтц импровизирует. Просто берет и сочиняет на ходу. Каждый вечер они разные. Иногда даже в рифму.
Группа подготовилась, настроилась, подключилась и ждала момента.
Ангст-роковый квинтет, в котором Кэтц – душа и тело. Чуть зажмурившись в тот момент, когда вспыхнули огни подсветки, она легонько постучала по микрофону – работает ли – и рявкнула на зал: «Ма-ал-чать!»
На памяти Коула Кэтц была единственным исполнителем, кому удавалось добиваться результата таким способом.
В ту ночь толпа была особенно шумной: смех, взвизгивание, крушатся стаканы, летают по залу пластиковые бутылки. И так час от часу, по нарастающей – к полуночи толпа уже гудела на собственном заводе так, что сотрясались стены. За одним исключением: Кэтц, эта худенькая узкобедрая женщина, велела всем молчать.
И они смолкли.
Было похоже на чудо: в зале воцарилась тишина. Ну, разве что отдельное покашливание, или смешок, или щелчок зажигалки. Тут и там в задымленном помещении в предвкушении живой музыки замерцали косяки. Толпа на танцплощадке чутко замерла, готовясь ринуться в гибкие песенные ритмы.
Затишье было мнимым, и все ожидали, когда оно закончится. Ожидание оказалось более чем оправдано, когда группа разразилась первыми тактами. Лавина фазированного звука хлынула в зал, и лидер-гитара выдала неистовый вступительный пассаж – эдакая несмазанная лебедка, с визгом вздымающая тонну покореженного металлолома.
Низкий рокот баса скрепил эту металлическую терку в единый боевой механизм, как болты гусеницу несущегося танка. Отставив в сторону свою ритм-гитару, Кэтц принялась петь. Коул, сосредоточенно нахмурясь, успевал сквозь грохот расшифровывать ее исступленное скрежетание:
Лидер-гитара ушла в длительное соло – эквивалент юности на языке электричества. Кэтц картинно заходилась в танце мотылька, жестоко сгорающего в огне свечи. Вот она припечатала по заду басиста и, изображая руками барабанные брейки, с беззвучным хохотом высоко подпрыгнула; развернувшись в воздухе, успела на обратном пути приложиться и к гитаристу; шлепая себя руками по коленям, приземлилась прямиком на сцену и пошла, изгибая шею, трясти плечами и бедрами в двойной провокации – причем не сбиваясь с общего темпа.
18 июня 1815 года в лесу под Ватерлоо сошлись в смертельной схватке бывшие союзники-бонапартисты Альбер Денсво и Иоганн Кесслер. Австриец и немец. Хищник и охотник. Существо и Гримм. Первый проиграл, второй выиграл. Но сын погибшего выжил и поклялся отомстить не только убийце, но и всему его роду.И вот, уже в наши дни, детективу Нику Бёркхарту, совмещающему службу в полиции Портленда с деятельностью Гримма, поручают расследование серии жестоких убийств. Ник и его напарник Хэнк Гриффин выходят на след «Ледяного прикосновения» – международного преступного картеля, во главе которого стоят Существа.
За много столетий до того, как на Галактику обрушилась война человечества и Ковенанта, подобный конфликт вспыхнул между двумя инопланетными расами – из-за священных артефактов, оставленных могущественными Предтечами, которые исчезли тысячи лет назад. Несмотря на то что в конце концов пророки и элиты создали союз, называемый Ковенантом, с обеих сторон нашлись те, кто усомнился в этом судьбоносном единении. Эта новая глава поведает о самых неожиданных героях, начиная с группы элит, восставших против союза в дни его зарождения, до отважного пророка, угодившего в сеть интриг, – о героях мира, полного шокирующих измен и нескончаемых чудес.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Говард Филлипс Лавкрафт, не опубликовавший при жизни ни одной книги, сделался маяком и ориентиром целого жанра, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов, неиссякаемым источником вдохновения для кинематографистов, да и само его имя стало нарицательным. Сам Борхес восхищался его рассказами, в которых место человека — на далекой периферии вселенской схемы вещей, а силы надмирные вселяют в души неосторожных священный ужас. До сих пор ежегодно выходят книги, развивающие и анализирующие наследие Лавкрафта, и «Черные крылья Ктулху» — из их числа.
Это — Свободная Зона. Город, омываемый потоками всех человеческих культур. Город на платформе, дрейфующей в атлантическом океане недалекого будущего. В мире, по-тихоньку гибнущем от экономических и экологических проблем, раздираемым террористическими войнами, это, может быть, одно из последних мест спокойствия. Вольный город Свободной Зоны. Это убежище для всех вольномыслящих и художников со всего света. Шарп — один из них. Он музыкант из старой школы, солист известной рок-группы. И он сегодня дает свой последний концерт…© ceh.
Нацуки не похожа на других девочек. У неё есть волшебная палочка и зеркало превращения. Она может быть ведьмой или пришельцем с другой планеты. Вместе со своим двоюродным братом Юу Нацуки проводит лето в диких горах Нагано, мечтая о других мирах. Когда ужасная череда событий угрожает разлучить двух детей навсегда, они дают обещание: выжить несмотря ни на что. Теперь Нацуки выросла. Она ведёт спокойную жизнь со своим мужем и старается выжить, притворяясь нормальной. Но требования семьи Нацуки растут, её друзья недоумевают, почему она до сих пор не беременна, и тёмные тени прошлого преследуют её.
Кто сказал, что от проблем нельзя убежать? Накануне своего пятидесятилетия писатель-неудачник Артур Лишь получает приглашение на свадьбу бывшего, которого до сих пор не разлюбил. Пойти на церемонию слишком неловко, но отсиживаться дома – значит признать поражение. А потому, отыскав запылившиеся приглашения на все самые сомнительные литературные мероприятия, он отправляется в кругосветное путешествие…
Дамарис вместе с мужем живет на колумбийском побережье Тихого океана в старой тесной хижине. Дамарис уже сорок, и, несмотря на все старания, они с мужем так и не смогли завести ребенка. Поэтому, когда она случайно находит щенка, тот становится центром ее вселенной и бесконечным источником любви. Все свое время она посвящает уходу за псом – до тех пор пока собака не исчезает, погружая безмятежную жизнь Дамарис в настоящий хаос. Душераздирающий, проникновенный и безжалостный, этот роман открывает иные стороны материнства, любви и сострадания.
Кэйко Фурукура уже восемнадцать лет подрабатывает в комбини – японском мини-маркете. Она замкнута и не похожа на ровесниц: живёт одна, ни с кем не встречается, не стремится создать семью и найти постоянную работу'. Вся её жизнь подчинена распорядку комбини. где она знает наизусть каждый товар и каждую полку. Однако окружающим Кэйко кажется странной. Она вечно ловит на себе косые взгляды и только и слышит от подруг: «Вот найдёшь себе мужчину…» Но однажды в комбини появляется новый сотрудник, который волей случая переворачивает жизнь Кэйко с ног на голову…