И пришел доктор... - [73]

При виде столь трогательной картины доктору совсем защемило сердце, и он страстно пожелал, чтобы всё закончилось. Он сжал кулаки и пожелал. Никто и не заметил, как его желания докатились до небес — и муки плена прекратились. Прекратились в тот же самый день.

Как говорят: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». И оно помогло. Одному из похитителей в равном бою ранили нижнюю конечность. Куда бежать бедолаге? К кому обращаться? С подобной раной долго не протянешь. Умрёшь от кровотечения или гангрены, как собака. И вспомнили вдруг «джигиты», что врача в плену держат, при антисанитарных условиях. Нисколько не смутившись, они пришли к нему в сарайку и, ничего не объясняя, повели к оврагу.

«Ну, всё» — подумал морской доктор: «Расстреляют». И он стал вспоминать молитвы, которым его, ещё в Советские времена, бабушка научила. Не успев дочитать и одной страницы, он оказался в просторной душевой комнате самодельного происхождения. Тут же принесли рыльно-мыльные принадлежности, белоснежное махровое полотенце и свежее платье. «Что-то важное, — подумал пленный доктор. — Перед закопкой в сырую землю таких благ не предоставляют». С этими мыслями он повернул ручку душа, погрузив своё уставшее тело в миллионы капель чистейшей родниковой воды…

Что именно важное, коллеге моему гадать не пришлось: скоро его привели к раненому. Когда пленный врач увидел пациента, нахлынувшая радость не знала предела. Мало того, что рана шла по касательной и не задела бедренную кость, так ещё абсолютно аналогичным повреждением он лично занимался на пятом курсе, когда его включили в состав второй хирургической бригады. Первая занималась головой. Оперировали одного из «новых» русских, простреленного во всех местах сразу. И вот этому доктору, тогда ещё совсем неопытному, дали самый лёгкий участок работы: сквозное пулевое ранение мягких тканей левого бедра. Запомнил он тот случай ещё и потому, что «новый» русский так и умер на следующий день, не приходя в сознание, уж слишком много в нём насчитывалось дырок.

Стоит ли писать, что в представленном «джигите» зияла не просто такая же, одна-единственная рана, но и топографическое её местонахождение ограничивалось тем же левым бедром. Тем не менее, доктор всё-таки поддался лихорадочному удивлению, когда уткнулся взглядом в операционный инструментарий. Не говоря уже о том, что его количество изобиловало и пахло разнообразием, так ещё и весь он был выполнен из чистого золота. Зажимы Кохера, лопаточки Буяльского, крючки Фарабефа, даже пуговчатый зонд, — всё блестело цветом дорогого металла…

Работу мой коллега, закончивший морской факультет Медицинской академии ровно так же, как и я, только чуть-чуть раньше, выполнил чётко и слаженно, добившись, чтобы послеоперационный период протекал без осложнений. Накопленные знания ох как пригодились: благодарность бандитов зашкаливала через край. Доктор сразу зажил по-другому…

Это был один из самых тёплых дней тогдашней золотой осени. Весь земной покров северной местности представлял собой невероятной красы ковёр. Листья карликовых берёзок переливались из одного цвета в другой, а осенний мох придавал этому ощущение неоновой подсветки, какую сейчас любят делать, пуская её по дну автомобиля. Сопки цвели, а вода замерла — ив ней зеркально отражалось светло-багряное небо. Ослепительное зрелище.

Мягко ступая по родной Матушке-земле, он шёл осторожно, как будто по облакам. Подтянутый и хорошо побритый, он не походил на того загнанного зверя, которым был буквально месяц назад. Не осталось и следа от жуткой щетины и густой бороды. Ногти вернулись к аккуратной форме, а тело благоухало ароматной французской парфюмерией. На нём сидел шикарный костюм, тёмно-красный галстук и чёрные ботинки ручной работы. Ботинки были так тщательно начищены, что в них можно было увидеть не только отражающееся светло-багряное небо с парящими птицами и сопки с цветущим кудрявым мохом, но и чемоданчик с набором инструментов из самого что ни на есть всем металлам металла, который в периодической системе элементов дедушки Дмитрия Ивановича Менделеева находится под порядковым номером семьдесят девять из ста семнадцати возможных. Однако его взгляд был направлен не на обувь, а прямо, к заливу. Он снова шёл к морю, к своей атомной многоцелевой Краснознамённой (в прошлом) подводной лодке.

ГЛАВА 53 МЕДИЦИНСКИЙ ЭКСПЕРИМЕНТ

Все трюки в данной главе выполнены профессиональным каскадёром.

Не пытайтесь их повторить, это опасно для жизни.

Предупреждение

Конечно, за время долгого отсутствия пленного доктора, на флоте много чего изменилось. Корабли стали совсем редко ходить в море, а подобные горные командировки, после этого кавказского случая сразу же свелись к нулю. Жизнь у подводников становилась неоправданно размеренной, и только отдельные любители военизма имели способность привнести хоть какие-то приключения.

Дабы можно было оправдать своё налогоплателщецкое существование, царские лодки нашего ЗАТО ходили в походы буквально на неделю-другую. Состояние их оставляло желать лучшего. Экипажи, аналогично им, имели далеко не полную комплектацию личным составом. Людей открыто не хватало. Поэтому врач во время автономного похода испытывал особенные скучающие муки. Такие муки, какие имели быть место у одного из наших товарищей, удостоившегося созерцать свой первый редкий выход в открытое море с начальных рядов. Рассказ данного товарища о походе настолько увлёк меня, что я совершенно забыл про военно-морской чай, который собирался испить непосредственно с ним, зайдя, в ясный полдень, к нему в гости.