И пришел доктор... - [29]
Раздавшийся от супруги секретный звонок известил, что из части поступило послание. Текст был зачитан вслух. Недолго думая, я решил удивить военных. С одной стороны, попросил жену из Питера послать телеграмму вроде «Зажим вам на кожный лоскут». Сам же зашёл с другой и выслал из городка вторую, похожую. Содержание ее впоследствии стало нарицательным и приобрёло обширную мировую известность, звучавшее приблизительно так: «Пинцет вам в забрало, товарищи». И подписался. Вроде бы и грубости открытой нет, а ощущение у них сложилось, судя по реакции, что отправили их далеко и на продолжительное время. Открыто советую так сделать, если вдруг и Вас в Новый год искать будут!
Так вот, значит. Телеграмму вояки отправили и вновь прибежали к квартире, где я обитал, и стали ждать результата своих необдуманных почтовых действий. Почему-то не дождавшись (то ли потому, что от Питера 29 часов на поезде ехать, то ли ещё почему), погрустневшие однополчане разбрелись по домам, оставив мне в двери поздравительную записку, с пожеланиями немедленно прибыть в часть. Наверное, фуршет у них там был что ли.
Вот какие «заботливые» люди! А вы не верили. А я даже немного сожалел, что новогодний банкет пропустил, но это чувство очень быстро прошло. Я лишь короткое время помнил, какой же моральный урод (от слова «уродился», если кто позабыл) этот Хамченко, и сейчас уже, наверное, Вам его и не опишу. Ровно, как и те праздники, когда военные меня искали сломя голову.
ГЛАВА 19 ИГРЫ КОНЧИЛИСЬ
Как только не мешала нам военная среда, но помощь людям мы несли всегда.
Медицинско-военно-морской фольклор
В промежутках между борьбой супротив военных с одной стороны и проведением ими праздников с другой стороны, у нас была такая чудесная вещь (если можно так сказать), как суточные дежурства по морскому госпиталю.
Именно в госпитале я чувствовал: не зря меня учили столько времени. Не напрасно я практиковал лечебное дело на всех кафедрах Военно-медицинской академии, за что весьма ей, родимой, благодарен.
Надев белоснежный врачебный халат и обвесив шею фонендоскопом, как будто жемчугом, я осознавал, что отношусь к классу тех людей, которые реально дают людям самое дорогое — радость жизни без болезней. На фоне полного благополучия, единственное, что омрачало мою флотскую медицинскую практику, было фактическое отсутствие больных. Городок нашей службы размеры носил маленькие. Неприятности случались редко, а если что происходило посерьёзней, то сразу отправляли в Северогорск, в центральный госпиталь Северного Моря. И чахли мы без работы, точно одуванчики в феврале.
Именно так мы и дежурили в стационаре. Иногда, за весь день, могло не случиться ни одного пациента. Лишь изредка забегал водитель и отпрашивался на положенный обед. Как следствие, медицинские навыки постепенно забывались. Полученный эскулапский опыт улетучивался регулярно. А как без этого? «Теория без практики мертва» — помнится мне известная с первого курса поговорка. Поэтому я и не мог обойтись без этой самой практики.
И стал я жаловаться медсёстрам, что скучно мне на дежурстве в отсутствие настоящей докторской работы. Меня же столько учили не для того, чтобы я штаны в госпитале протирал или ботинки на строевой подготовке стаптывал. Вот операции бы какие-нибудь полезные поделать, а то…
Но они, опытные взрослые медсёстры, утомлённые долгим житьём на Севере, говорили, что лучше не надо. И всё боялись, что я накаркаю. Суеверные люди, знаете ли. А я нет. И, надо сказать, их вера в суеверие, как ни странно, принесла свои плоды. Хотя в принципе не странно, поскольку приметы действуют только на тех, кто в них свято верит. Моей же душонке просто хотелось поработать. И ей это удалось.
Глубокой сверхтёмной ночью, когда всё мирное население городка сладко похрапывало в своих люльках и видело десятые сны, привезли мужчину. Нет, даже не мужчину, а мужчинку, с ножевым ранением в спину от его же дражайшей супруги, с которой они не могли разделить поровну 700 граммов водки (арифметика у них хромала что ли, а может и посуды мерной не нашлось). Поскольку время земских врачей безвозвратно ушло и позабыто, то, посредством телефонной связи, вызвали начальника хирургического отделения Михаила Васильевича как единственного хирурга в гарнизоне, и мы с ним удалились в операционную.
Рана была несложная. Не было ни лужи крови, что могла бы скопиться на полу в ногах, ни предагональных судорог, как в пособиях по реаниматологии, ни даже плачущих навзрыд родственников, какие встречаются в самых слезливых сериалах. Никого. Раневое отверстие оказалось коротким и не проникающим, поэтому управились мы относительно быстро. Швы на рану, асептическая марлевая повязка — всё, как положено. И в палату.
Поскольку данную травму заработали, так сказать, по глубокой пьяни, то, дабы отучить пострадавшего от столь пагубной привычки, мы ему наутро назначили семь клизм, мотивируя это очищением кишечника для исследования. Смею предположить, свою значимую пользу клизмы принесли.
После «тяжёлого» случая с поножовщиной медсёстры боялись дежурить в одну со мной смену. Особенно на них напала паника, когда в следующий раз я завёл разговор про различные вмешательства на страждущих, о моём в них участии и коэффициенте полезности данных вмешательств.
Интересно, как появляются на свет лечащие нас врачи? Как зарождается чёрный медицинский юмор? Почему доктора лечат то, что не лечится, и пытаются разобраться в том, что не разбирается? Ответ на эти и многие другие вопросы вы найдёте в продолжении юмористической эпопеи «И пришёл доктор…», повествующей об учебных годах курсантов одной из лучших медицинских академий не только нашей страны, но и всего Земного Шара.
Вы вызвали «скорую помощь», а она не едет? Набрали 03, а на том конце провода тишина? В автомобиле реанимации температура воздуха менее 16 градусов по Цельсию? В больнице вам не налили чашечку кофе и даже не предложили на десерт рентген? Медсестра оказалась старше, чем хотелось бы, а лечащий врач не обрадовался вам как родному? Вы хотели ещё полежать, а вас выписывают? Хотите услышать ответ на классический вопрос: кто виноват и что делать? Вы не поверите, но всему причиной один «страшный зверь». И имя ему маразм.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.