И придут наши дети - [103]

Но не заблуждайтесь, пан Флигер, потому что даже совесть нельзя обмануть и время от времени она будет напоминать в минуты просветления и задавать суровые вопросы: почему ты так поступил, где остались твои принципы, твои взгляды, что с тобой произошло и так далее. Да, и вот тогда, когда эти вопросы застают человека врасплох, вот тогда и возникает конфликт, поединок между прошлым и настоящим, сомнения, которые ставят под вопрос всю прожитую жизнь, и тогда…

Тогда наступает уже очередь психиатра, потому что такое состояние, если оно начинает повторяться, может закончиться шизофренией, раздвоением личности и потерей идентичности… словом, я бы сказал, что это может иметь серьезные последствия.

Запомните это, пан Флигер, потому что, на свой манер, это касается и вас, и вашей работы, и мы, психиатры, видим причину в том, что журналист ежедневно сталкивается с тем, что мы называем «недостижимостью цели», это — специальное выражение, и означает оно лишь то, что журналист не видит конца своего пути, он находится под постоянным давлением новых событий и новых фактов. Он не может, скажем, после четырех плюнуть на все и пойти пить пиво. Пиво, которое для многих мужчин является чем-то вроде символа свободы и независимости… Он не может пойти и поваляться в саду на травке, выбросив из головы работу, не может сказать себе: «Работа — не медведь, никуда не денется, сделаю это завтра!..», потому что он находится в поезде, из которого нельзя выпрыгнуть.

Журналист постоянно находится в стрессовой ситуации, в непрерывном напряжении, ему приходится принимать решения, когда нет никакой уверенности, и все это действует на организм, иногда оставляя глубокий след в сознании или порождая неврозы, подобные вашему, пан Флигер. Эти неврозы — всего лишь защита организма, ему хочется таким образом справиться со своим комплексом неполноценности, а некоторые идут по пути насильственного подавления проблем, которые возникли…

Вы меня, естественно, спросите, пан Флигер, как бороться против этих состояний, что делать, чтобы остаться здоровым и, так сказать, нормальным человеком?

И ответ мой прост, хотя все это вовсе не так просто, и мы должны понимать это во всех взаимосвязях…

Итак, пан Флигер, мой ответ звучит так: профилактика, жесткий режим, бережное отношение к себе, хотя, с другой стороны, этот совет может показаться сомнительным и не надо беречь себя, надо жить полной жизнью, как говорится, потому что, как утверждал какой-то древний философ, античный или средневековый — не помню, лучше надорваться, чем просто заржаветь…

Вы можете соглашаться с этим или не соглашаться, все зависит от вашего отношения к жизни и к работе, но мне кажется, что иногда у вас проявляется склонность ржаветь, а иногда вы готовы надорваться, поскольку вы нетерпеливы и неуравновешенны… сперва вы безудержно размышляете над тем, что же дальше, а когда не можете вырваться из заколдованного круга, то мигом отступаете, сдаетесь, но в любом случае вы от этого страдаете, потому и пришли ко мне, и просите совета.

Однако единственная наша беседа не может разрешить все проблемы, да даже и одной проблемы, так что это только первый маленький шажок, только вступление на путь, по которому мы должны пройти…

Пока могу вам посоветовать, чтобы вы отдохнули, выспались, на время ушли из редакции. Возьмите внеочередной отпуск, возможно, вам дадут творческую стипендию, но в любом случае — покой, отдых, смена обстановки. Уезжайте на какое-то время! А когда вы как следует отдохнете, то сможете решить, возвратиться ли вам в газету или уйти из нее, ведь человек может прокормиться и другим способом. А вы, пан Флигер, человек трудолюбивый, добросовестный, по крайней мере, у меня сложилось такое впечатление, так что…

На сегодня это все, о чем мы хотели поговорить.

Сестра скажет вам, когда надо прийти снова, а пока до свидания и подумайте над тем, что я вам сказал.

Выше нос! Все будет хорошо…

А что… что это у вас в руке?

Ах, таблетки снотворного?! Это вам, конечно, прописали в медпункте на работе!

Ну что ж, если не можете спать, пожалуйста, только принимайте их разумно, лишь в исключительных случаях и в предписанных дозах, пан Флигер…

А когда мы встретимся с вами в следующий раз, мы поговорим о бессмертии подольше, а также и о том, что одной человеческой жизни достаточно, чтобы познать все радости и горести и так далее…

До свидания, пан Флигер, рад буду с вами встретиться снова.

Сестра, есть там еще кто-нибудь?

Следующий, заходите, пожалуйста!..

4

От Банова до Шуриян вела дорога, обсаженная тутовыми деревьями. По обе стороны шоссе, покуда хватало глаз, колыхались остроконечные колосья хлебов или зеленые языки кукурузных листьев, и земля пьянила крепкими запахами полей. Эти знакомые картины неожиданно отозвались в сердце Прокопа болью и чем-то похожим на угрызения совести, он подумал, что вернется в родной Банов, туда, где остались его корни, чтобы снова ощутить волнующую прелесть знакомых мест, ароматы долин, чтобы увидеть апельсиновые закаты солнца. Однако он слишком хорошо знал, что возвращения несут разочарования и крах иллюзий, что воспоминания часто совсем не отвечают действительности, что все давным-давно изменилось, как изменился и он сам.