И повсюду тлеют пожары - [95]
Пёрл вышла через естественно-научное крыло и увидела мать — та припарковалась у тротуара, стояла, привалившись к маленькому бежевому «кролику», ждала.
— Вот ты где, — сказала Мия.
— Мам. Ты что тут делаешь?
Пёрл глянула через плечо — типическая реакция любого подростка, столкнувшегося с родителем на публике.
— У тебя в шкафчике осталось что-то важное? — Мия расстегнула сумку Пёрл и заглянула внутрь. — Кошелек? Документы? Хорошо, поехали. — Она повернулась к машине, и Пёрл вырвалась.
— Мам. Я не могу. У меня сейчас контрольная по биологии. И я встречаюсь… у меня встреча после школы. Мы дома увидимся, ладно?
— Я не об этом, — сказала Мия, и Пёрл разглядела морщинку у нее между бровей — значит, мать сильно переживает. — Нам пора уезжать. Сегодня.
— Что?
Пёрл огляделась. Перед ними разлегся тихий зеленый овал. Все сидят по классам, только стайка школьников сгрудилась прямо за границей школьной территории, на ближайшем островке безопасности, и курит. Все вокруг такое нормальное.
— Я не хочу уезжать.
— Я знаю, миленькая. Но надо.
Прежде, всякий раз, когда мать решала уезжать, Пёрл жалела разве что мимолетно — и всегда о мелочах: мальчик, которым она восхищалась издали, скамейка в парке, или тихий уголок, или библиотечная книжка, которую ужасно не хотелось оставлять. В основном, однако, она уезжала с облегчением: можно выскользнуть из этой жизни и начать новую, как змея, что сбрасывает кожу. На сей раз в ней поднялся лишь вал горя и гнева.
— Ты обещала, что мы останемся, — сипло сказала Пёрл. — Мам. У меня тут друзья. У меня…
Она огляделась, словно сейчас как из-под земли рядом вырастет кто-нибудь из детей Ричардсонов. Но Лекси в Комнате Отдыха доедает обед. Сплин сидит на английском, дискутирует об «Отелло». А Трип… Трип будет ждать ее после школы, по ту сторону овала. Пёрл не появится, и он уедет. Ее посетила дикая мысль: если успеть добежать до дома Ричардсонов, она спасена. Миссис Ричардсон поможет — Пёрл не сомневалась ни секунды. Ричардсоны возьмут ее к себе. Ричардсоны никогда ее не отдадут.
— Ну пожалуйста. Мам. Пожалуйста. Пожалуйста, давай не будем уезжать.
— Я тоже не хочу. Но надо.
Мия протянула руку. Пёрл на миг вообразила, как превращается в дерево. Пускает корни глубоко-глубоко, и ничто не сдвинет ее с места.
— Пёрл, милая моя, — сказала мать. — Мне так ужасно жаль. Нам пора.
Она взяла дочь за руку, и Пёрл, выдранная с корнем, следом за матерью шагнула к машине.
В доме на Уинслоу их немногочисленные пожитки уже были упакованы: покрывало содрано с дивана, сам диван разобран на подушки; фотографии, которые Мия лепила на стены, уже в коробках. Мия паковалась быстро, умела впихнуть гору вещей в крошечное пространство. Но за год в Шейкер-Хайтс вещей накопилось больше прежнего — на сей раз и оставлять придется больше.
— Я думала, что все успею сама, — пояснила Мия, кладя ключи на стол. — Но надо было кое-что закончить. Сложи свою одежду. Что влезет в вещмешок.
— Ты обещала, — сказала Пёрл. В безопасном коконе их дома — их настоящего дома, уже привыкала думать Пёрл, — потекли слезы, сошла удушающая лавина ярости. — Ты говорила, мы останемся насовсем. Ты говорила, на этом всё.
Мия обхватила ее рукой:
— Я знаю. Я обещала. Прости меня. Тут кое-что случилось…
— Я не поеду.
Пёрл сбросила кеды на пол и ринулась прочь. Мия услышала, как грохнула дверь в спальню. Вздохнула, подобрала кеды за задники и пошла по коридору. Пёрл хлопнулась на постель — раскрыла учебник по математике, рывком выдергивала тетрадь из сумки. Олицетворенная ярость.
— Пора.
— Мне надо делать уроки.
— Нам надо сложить вещи. — Мия мягко закрыла учебник. — А потом нам надо уезжать.
Пёрл выхватила учебник и швырнула через всю комнату в стену — осталось черное пятно. За учебником полетели тетрадь, и ручка, и хрестоматия по истории, и стопка карточек, и сумка осела на полу, точно сброшенная кожа, а все, что было внутри, валялось по всей комнате. Мия тихонько сидела рядом и ждала. Пёрл больше не плакала. Вместо слез — холодное безразличное лицо, выпяченный подбородок.
— Я тоже думала, что мы сможем остаться, — наконец сказала Мия.
— Почему? — Пёрл подтянула коленки к груди, обхватила их руками и взглядом прожгла мать. — Я никуда не поеду, пока не объяснишь почему.
— Справедливо.
Мия вздохнула. Она сидела подле Пёрл на кровати, разглаживала покрывало. Вторая половина дня. Солнечно. За окном ворковала плачущая горлица, тихо загудела газонокосилка, мимолетное облачко на миг накрыло их тенью и уплыло. Можно подумать, день как день.
— Я давно думаю, как тебе рассказать. Ты не представляешь, как давно.
Пёрл застыла, не сводя глаз с матери, — терпеливо ждала, понимая, что сейчас узнает нечто очень важное. Мия вспомнила Джозефа Райана — как он сидел за ужином, смотрел через стол, ждал ее ответа.
— Давай, — сказала Мия, вдохнув поглубже, — я сначала расскажу про твоего дядю Уоррена.
Когда Мия договорила, Пёрл посидела молча, пальцем водя по спиральной строчке, что вилась по стеганому покрывалу. Мия изложила историю в общих чертах, но обе понимали, что подробности будут всплывать еще долго. Будут просачиваться по капле, по крохе — вспоминаться внезапно, если дернуть за случайную ниточку: с памятью такое нередко бывает. Еще годами, заметив у дороги желтый домик, или помятую машину ремонтников, или двоих детей, что взбираются по холму, Мия будет говорить: «А я тебе рассказывала?..» — и Пёрл, навострив уши, станет подбирать очередные блистающие осколки своей истории.
«Лидия мертва. Но они пока не знают…» Так начинается история очередной Лоры Палмер – семейная история ложных надежд и умолчания. С Лидией связывали столько надежд: она станет врачом, а не домохозяйкой, она вырвется из уютного, но душного мирка. Но когда с Лидией происходит трагедия, тонкий канат, на котором балансировала ее семья, рвется, и все, давние и не очень, секреты оказываются выпущены на волю. «Все, чего я не сказала» – история о лжи во спасение, которая не перестает быть ложью. О том, как травмированные родители невольно травмируют своих детей.
«Кто лучше знает тебя: приложение в смартфоне или ты сама?» Анна так сильно сомневается в себе, а заодно и в своем бойфренде — хотя тот уже решился сделать ей предложение! — что предпочитает переложить ответственность за свою жизнь на электронную сваху «Кисмет», обещающую подбор идеальной пары. И с этого момента все идет наперекосяк…
Бен Уикс с детства знал, что его ожидает элитная школа Сент-Джеймс, лучшая в Новой Англии. Он безупречный кандидат – только что выиграл национальный чемпионат по сквошу, а предки Бена были основателями школы. Есть лишь одна проблема – почти все семейное состояние Уиксов растрачено. Соседом Бена по комнате становится Ахмед аль-Халед – сын сказочно богатого эмиратского шейха. Преисполненный амбициями, Ахмед совершенно не ориентируется в негласных правилах этикета Сент-Джеймс. Постепенно неприятное соседство превращается в дружбу и взаимную поддержку.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.