И побольше флагов - [50]

– В таком случае вы будете единственным в своем роде штатским. Что за информация?

До сего момента слово «полковник» у Бэзила ассоциировалось с пожилым садовником, фигурировавшим у Барбары в списках пенсионеров. Но этот грозный мужчина его возраста был явно птицей иного полета. Бэзил наткнулся на второго Тодхантера. Какую же, бога ради, информацию ему сообщить?

– Могу я свободно говорить в присутствии капрала?

– Да, конечно. Все равно она ни слова не понимает ни на одном языке.

И тут Бэзила осенило:

– По Военному министерству без присмотра бродит умалишенный.

– Конечно. Они здесь сотнями бродят. И вы пришли, чтобы сказать мне только это?

– У него полный чемодан бомб.

– Что ж, надеюсь он найдет дорогу в разведывательный отдел. Ведь фамилии его вы не знаете, так? Ну, тогда подготовь для него карточку, Сюзи, с серийным номером и сунь ее в раздел подозреваемых. Если его бомбы взорвутся, мы будем знать, где он числится, а если не взорвутся, тогда это неважно. Такие ребята приносят больше вреда себе самим, чем кому-нибудь еще. Беги, Сюзи, действуй и закрой за собой дверь. Мне надо поговорить с мистером Силом.

Бэзил был ошарашен. Когда дверь закрылась, он спросил:

– Разве мы когда-нибудь встречались?

– Встречались, могу поручиться… В Джибути в тридцать шестом, в Сен-Жан-де-Люз в тридцать седьмом, в Праге в тридцать восьмом. Вы меня не помните. Я был тогда по-другому одет.

– Вы тогда были журналистом?

В мозгу Бэзила возникло смутное воспоминание о скромном человеке с неприметным лицом, ничем не выделяющимся среди сотен других таких же лиц, время от времени появлявшихся поблизости и вновь исчезавших. В последнее десятилетие Бэзилу удавалось под тем или иным предлогом держаться на обочине того круга, где творилась современная история, в том сомнительном полусвете, где вращались, то и дело пересекаясь орбитами, все эти многочисленные и слегка зловещие фигуры обоего пола, вездесущие прихвостни дипломатии и прессы; среди этих теней он неясно различил и фигуру полковника Плама.

– Бывал и журналистом. Однажды мы выпивали с вами в баре «Баскский». Вы еще тогда затеяли драку с американским корреспондентом.

– Насколько мне помнится, победителем вышел он.

– Точно! Я еще доставил вас в отель. А что вы поделываете сейчас, кроме того, что строите куры Сюзи?

– Я хотел бы послужить контрразведке.

– Угу, – произнес полковник Плам. – Большинство наших посетителей, кажется, разделяют с вами такое желание. Вот оно, – добавил он, когда помещение слегка тряхнуло от глухого звука. – Похоже, ваш клиент с бомбами преуспел. Однако наводка оказалась, так или иначе, правильной и, смею думать, для работы вы подойдете не хуже прочих.

Вот она, наконец-то: сцена, которую Бэзил так долго репетировал, сцена, лишь слегка подправленная новой рукой, с тем чтобы ее осовременить, отделив от юношеских его приключений. Худощавый и властный мужчина внял предсказанию о будущем успехе Бэзила, согласно которому «наступит день, и они поймут, как ты полезен стране».

– С кем вы контактируете?

С кем он контактирует? С Аластером Дигби-Вейн-Трампингтоном, Анджелой Лайн, Марго Метроленд, Питером Пастмастером, Барбарой, с новобрачной из Грентли-Грин, мистером Тодхантером, с Поппет Грин – с Поппет, бывшей некогда его девушкой.

– Я знаю несколько опасных коммунистов, – сообщил Бэзил.

– Интересно, числятся ли они в наших списках. В ближайшее время мы это проверим. В настоящий момент мы вплотную коммунистами не занимаемся. По какой-то причине политики проявляют сдержанность в этом вопросе. Но наблюдение за ними мы ведем, попутно, конечно. За коммунистов я вам много не заплачу.

– Строго говоря, – с достоинством заметил Бэзил, – я пришел сюда, чтобы служить своей стране. Деньги же меня особенно не привлекают.

– Черта с два! Что же вас привлекает, в таком случае? Сюзи вам не светит. Я дрался, как черт, чтобы отбить ее у мужлана, который ведает пенсиями.

– Ну, отбивать – это потом. Что меня действительно в данный момент привлекает больше всего – так это военная форма.

– Господи Боже! Это еще почему?

– Моя мать грозится заставить меня командовать взводом.

Такое удивительное признание, казалось, было воспринято полковником с полным пониманием.

– Да, – сказал он. – Ношение военной формы, несомненно, дает много преимуществ. Однако вам придется, обращаясь ко мне, говорить «сэр», и если вы заведете шашни с сотрудницами, я вправе буду принять дисциплинарные меры. Другое дело, что для умного разведчика это наилучшая маскировка. Никто не заподозрит солдата в том, что его всерьез занимает война. Я могу это устроить.

– А на какой чин я могу рассчитывать?

– Второго лейтенанта в полку Кросса и Блэквелла.

– Кросса и Блэквелла?

– В войсках общего назначения.

– Послушайте, а что-нибудь получше вы для меня устроить не можете?

– За слежку за коммунистами – нет. Поймаете фашиста, и я, так и быть, подумаю о том, чтобы сделать из вас капитана морской пехоты.

Тут раздался телефонный звонок.

– Да. ПЗНВБ слушает. Да, бомба… Да, мы абсолютно в курсе… Генерал-капеллан? О, это… Ах, так только заместитель помощника, и вы считаете, что поправится… Тогда почему такой шум? Да, мы знаем все об этом члене группы. Он давно у нас в списках. Он сумасшедший. Сара, утка, Мария… су-ма… Да, вы правильно поняли. Нет, ко мне его не надо. Держите его под замком. Ну, найдется же в здании камера с мягкими стенами и, думаю, не одна.