И падут подле тебя тысячи - [34]

«Господь, — молился он. — Я согрешил против Лео и против Тебя. Я доверился своей силе вместо того, чтобы послушать Тебя. Что я за лицемер, говорю людям о христианской жизни, в то время как сам веду себя, как обычный уличный хулиган. Я не хочу быть таким. Пожалуйста, прости меня».

Затем Франц вышел и извинился перед Лео, который к тому времени пришел в себя и пытался очистить свою голову от мусора. В то время как этот инцидент вызвал у солдат чувство уважения по отношению к Францу, сам он стыдился своего поведения. Он не желал уважения и почитания, основанных на насилии.

Тем временем немецкая пехота захватила деревню, в которой был и железнодорожный узел, недалеко от того места, где стояла отдельная инженерно–строительная рота. Францу и еще пяти солдатам было приказано отправиться в город, чтобы приготовить жилье для той части подразделения, которая должна была вскоре к ним присоединиться. Францу также было поручено взять с собой документы, деньги и товары, купленные в магазине. Они взяли машину и грузовик с трейлером, загрузили продовольствие и отправились в дорогу.

Когда они прибыли на станцию, то обнаружили солдат из других подразделений, уже обосновавшихся там. Прямо напротив перрона Франц увидел здание, которое местные жители считали гостиницей. В комнатах было грязно, мебель стояла ободранной. На улице находились туалет и колодец. Решив остановиться в одной из свободных комнат, он бросил набитый соломой матрас на пол, папки с документами сложил в углу. Остальные военнослужащие роты нашли амбар и устроились на ночлег в стоге сена.

Так как этот железнодорожный узел имел стратегическое значение, каждый из них должен был быть начеку. Дважды в день Франц забирался на деревянную смотровую башню, находившуюся рядом со станцией, и обозревал горизонт. Ночью солдаты спали. Обстановка была спокойной, но в этом спокойствии было легко потерять бдительность.

В пятницу, когда с бухгалтерскими делами было покончено, Франц натер до блеска ботинки, почистил форму, что было привычным делом в день приготовления к субботе. К закату солнца он уже был готов встретить святой день. Он решил провести этот день неподалеку, в лесу. Там ему никто не помешает изучать Библию и молиться. Он каждый день находил время для изучения Священного Писания и молитвы, но в полной мере осознавал, что ему необходимо особое время, когда он может быть один на один с Богом. После того случая с Лео Францу казалось, что он отдалился от Господа.

В субботу утром, позавтракав и прихватив несколько кусочков хлеба, он вышел, в одном кармане неся Библию и хлеб, в другом — бутылку с водой.

«Интересно, стоит ли так рисковать? — спрашивал он себя. — Когда я ухожу от своих, я становлюсь более уязвимым. Любой снайпер может подстрелить меня, и никто меня не найдет. Я могу подорваться на мине. Может, мне остаться на квартире?» «Нет, — решил он в конце концов, — я должен идти. Мне необходимо вернуть прежние близкие отношения с Господом».

В лесу он нашел бревно, сел на него и открыл Библию. В тот же момент его внимание было отвлечено белкой, суетившейся в ветвях дерева прямо над ним. Он вернулся к Библии. «В мире будете иметь скорбь….» Раздавшийся крик вороны вновь отвлек его внимание от Писания. «Может, надо прочитать другой отрывок, — подумал он. — Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится». Он не мог сосредоточиться на том, что читал. Странно, но он чувствовал себя опустошенным. Что война сделала с ним? Он чувствовал беспокойство, нет, хуже — он боялся. Не снайперов, не мин, не даже Гитлера. Он боялся, потому что, несмотря на то, что приучил себя читать Библию ежедневно, он больше не слышал Божьего голоса, обращающегося к нему. Он утратил чувство Божьего присутствия.

Сейчас, находясь в одиночестве в этом лесу, более чем за 1 600 км от своей семьи, он чувствовал глубочайшее отчаяние. Время шло, а он все больше и больше впадал в состояние отчаяния. Он никогда не чувствовал себя так далеко от Бога, как сейчас. Наконец, перед возвращением в лагерь, он помолился: «Господь, Ты видишь, в каком я состоянии. Если Ты со мной, то дай мне знать».

По дороге в лагерь Франц пел старый гимн: «В этом мире, наполненном злом, угрожающим нам, мы не боимся и гимн Творцу поем, ибо Он победит, и истина Его восторжествует».

Прошло две недели, в течение которых Красная Армия постоянно усиливала свои атаки. Ежедневно советские танки продвигались по направлению к городку, но часто немецкая авиация вновь и вновь заставляла их отступать. Каждая воюющая сторона обстреливала друг друга, используя тяжелую артиллерию, взрывала мины и бросала гранаты. Стрельба не прекращалась. Когда их рота так и не подошла, то шестеро солдат оказались в трудном положении.

Прошла еще одна суббота. Сейчас, конечно же, не было никакой надежды провести тихий спокойный день в лесу, поэтому Франц остался у себя, расположившись на голом грязном полу. Когда он листал страницы Писания, его взгляд остановился на знакомых словах Псалма 90: «Ибо Ангелам Своим заповедает о тебе — охранять тебя на всех путях твоих: на руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею». Он часто читал эти стихи раньше, но в состоянии духовной опустошенности они казались ему далекими, отстраненными. Наконец, когда приблизился вечер, он погрузился в тяжкое забытье.