И опять Пожарский 5 - [7]

- Да, я и не думал об этом. Двойная цена это не плохо.

- Пошли дальше. Я знаю, что захваченное добро вы сдаёте перекупщикам за четверть цены. Бросай свой опасный промысел и становись купцом. Скупай у пиратов за четверть и продавай за половину цены нам в Сантандере. Дорогие ткани, золотые и серебряные украшения, пряности, ценные породы дерева, кроме продуктов можешь возить почти всё. Расплачиваться будем в любой валюте, какую укажешь, но советую брать русские рубли, - молодой человек положил перед капитаном две монеты, серебряную с очень чётким оттиском бородатого человека и золотую, где в глаза этого же бородача были вставлены маленькие, искусно огранённые, сапфиры.

- Что это такое? - был поражён Касин. Таких великолепных монет он ещё не видел.

- Это русский рубль, за него дают почти два талера. Золотая монета - сто рулей. Её и за двести талеров купить не просто. Мы с тобой будем расплачиваться из расчёта, что рубль равен испанскому эскудо.

- Это всё хорошо, но как к моим визитам в Сантандер отнесутся испанцы? - усмехнулся пират.

- Сантандер, конечно испанский город и там есть свой алькальд, но фактически власть там принадлежит вот этому человеку, - еврей указал на бородача, - Кроме того мы дадим тебе русский флаг. С ним в Бискайском заливе тебя никто не тронет, кроме глупых пиратов, но ты ведь там свой. Разберутся и оставят в покое. Да ты и сам расскажешь в Сале, что трогать русских очень опасное занятие, лучше с нами дружить и торговать.

- А если бы мы расстреляли вас из пушек? - решил набить себе цену Башель.

- Наши пушки бьют дальше и стреляют не ядрами, а гранатами, которые взрываются, как несколько бочонков с порохом. Очень не советую вступать в перестрелку с кораблём под русским флагом, - еврей не врал, это Касин понял. Откуда вообще здесь взялись эти русские и почему они по всему превосходят любую другую страну. И откуда тогда берутся русские рабы и рабыни. Это он и спросил у собеседника.

- Часть русских живёт в Речи Посполитой или Польше, ну и потом это оружие появилось недавно. Думаю, что скоро русские рабы на ваших рынках исчезнут. Пойдём дальше. Я перевожу в Пурецкую волость морисков на постоянное жительство. Там их никто не преследует за веру и образ жизни. Живи, как считаешь нужным, честно работай, не пей, не кури и не воруй. Хочешь, молись Аллаху, хочешь, оставайся католиком, хочешь, принимай православие. Налоги платишь только десять процентов на развитие своего поселения. Там ведь есть бесплатные школы и больницы, там вообще нет преступности, нет чумы, оспы, тифа. Там почти рай. Так вот, я буду забирать переселенцев в начале февраля, если ты привезёшь своих знакомых, то и их заберу.

- Разве такое бывает, - усмехнулся капитан.

- У русских всё по-другому. А в Пурецкой волости в особенности. Может через несколько лет, разбогатеешь и сам захочешь перебраться в лучший город в мире. Подумай!

Событие седьмое

Пётр Дмитриевич Пожарский стоял на смотровой площадке башни "Длинный Герман" замка Тоомпеа и осматривал с почти пятидесятиметровой высоты столицу шведской Ливонии. В городе было спокойно. Теперь спокойно. А вот три дня назад, когда корабли из Нарвы привезли остатки вершиловского полка, не полных три сотни стрельцов и десяток кашеваров, всё было по-другому. Сегодня прибыли и войска его родственника князя Романа Петровича Пожарского. Теперь ведь придётся наводить порядок и в окрестностях Ревеля. Виной всему вездесущий национальный вопрос.

Почти месяц назад они заняли Ревель без боя. Расположенные в крепости два шведских батальона послушали своего генерал-губернатора фельдмаршала графа Якоба Понтуссона Делагарди и сдались. Их загрузили на корабли и отправили в захваченную уже крепость Ниеншанц, которая должна в будущем стать Санкт-Питер-Бурхом, а потом и Ленинградом. Там их должны встретить стрельцы и проводить до Твери, где товарищи будут два года дробить камень для дороги Москва-Великий Новгород. На страже Ревеля Петру было оставить практически некого. Сто рейтар оставили в Риге, сто в Пернау, последнюю неполную сотню рейтар под командованием Германа фон Зальма и два десятка людей князя Разгильдеева пришлось оставить тогда в Ревеле.

И не справились немцы и татары с порученной задачей. Местные эсты подняли восстание против угнетателей шведов и немцев. Всё-таки до того как город захватили в 1561 году шведы, хозяйничали здесь рыцари Ливонского ордена, читай немцы. Местное население, которое называло себя маарахвас, что переводится, как народ земли, в городах было представлено в основном слугами. Жили маарахвасы, эсты, или по-русски чудь, по хуторам, выращивали рожь, пшеницу, горох и прочие продукты, и платили налоги огромные, да плюс продовольственные отряды то рыцарей, а потом шведов грабили их. Вот несколько таких отрядов и вышли за провиантом из Ревеля перед самым переходам власти к русским. Местные об этом узнали быстро, и отдавать шведам зерно отказались. Те поступили по-шведски, взяли, повесили кучу народу, поприбивали женщин к крестам, вспоров им животы, одним словом "вразумили" чернь. На горе шведам на одной из мыз неподалёку от Ревеля играли свадьбу, и народу там собралось прилично. Узнав о зверствах, учинённых на соседнем хуторе, крестьяне во главе со священником вооружились вилами и топорами, и, оседлав лошадок, двинулись разбираться. А шведы после тяжёлых трудов по "вразумлению" перепились и дрыхли. Так сонными и пьяными и предстали перед дьяволом, не в рай же попадают те, кто женщинам животы вспарывает.