И они поверят в обман - [7]

— Все в порядке, — мама с трудом поднялась, отказываясь от помощи. Опираясь на стол, она шумно вздохнула и довольно громко вернула кувшин на место. — Это была мышь. Ух… Уверяю Вас, что нет повода для беспокойства.

— Мышь? Не думал что вы бои… — сосед тактично захлопнул рот, вовремя подставив свою руку пошатнувшейся Катарине.

Мужчины, так и не переступившие порога, зычно гоготнули, я поспешила прикрыть дверь, на что та отозвалась протяжным скрипом. Плохи ее дела…

— Не волнуйся, я починю дверь, — поспешил заверить Гуннар.

— Спасибо, мы справимся сами, — легкая печальная улыбка сгладила не терпящий возражений тон.

— Элин, принеси мне воды и закрой за Гуннаром дверь.

Переступая лужи грязи, я выпроводила все еще сомневающегося в правильности женского решения соседа и задвинула расшатавшийся засов.

— Мам, а почему ты отказываешься от его помощи? Нам же лучше, если вы станете друзьями, — тихо-тихо прошептала я, словно за дверью притаилась толпа любопытных. Гуннар давно порог нашего дома охаживает.

— Моя девочка… — она тяжело опустилась на стул и признательно приняла протянутую чашку с водой, — а чем благодарить-то?

— Ну не знаю… Он ведь сам предложил! — я обняла ее за плечи. — Прости, что испугала тебя, не думала, что ты мышей боишься.

— Не надо об этом. Элин, сядь.

Я села напротив и сосредоточенно посмотрела на маму, а потом с самым серьезным видом скосила глаза и дунула на мешающий локон. Он слегка приподнялся и опал, но я была упряма. Как-никак у нас тут непростой разговор намечается, а он препятствует.

— Прекрати, — мне легким движением заправили локон за ухо. — Видишь ли, мужчина, предлагая свою помощь одинокой женщине, в конечном итоге стремится получить… благодарность.

— Ну, испекла бы ему за это пирог или подарила пару тарелок. И живите себе долго и счастливо дальше! — не понимая в чем проблема, искренне посоветовала я.

— Ему не нужны пироги… и наши тарелки не нужны тоже.

— А что ему нужно? — живо поинтересовалась я. И когда я уже перестала ждать хоть какой-нибудь ответ, услышала следующее:

— Ему нужно, чтобы женщина проводила с ним ночи, готовила ему каждый день, ухаживала за ним, — выдавила из себя Катарина.

— Так в чем проблема-то? Пара ночей и готовая дверь. У нас и сарай вон старый, и в конюшне петли на двери скрипят, — я демонстративно загибала пальчики, считая плюсы такой сделки. — Еще можно попросить на телеге колеса смазать, а то нас за милю слышно, еще… — не сообразив с ходу, в чем же мы нуждаемся еще, я продолжила, — он вон какой мастеровой! У него забор — досточка к досточке подобраны, а ты интересные сказки на ночь рассказываешь. Было бы весело…

— Ну все! Хватит! Ему… ему не сказки нужны, и ты еще слишком мала. Так что… поговорим, когда подрастешь. А мужчины… Иди спать!

Вот и поговорили.

Я насупилась и потопала в кровать.

Вскоре в спальню вошла Катарина. Она разделась, аккуратно сложила вещи и улеглась. Облокотившись на локоть, затушила фитилек в лампадке, погрузив комнату во мрак.

— Катарина?

— М-м.

— А долго мы всех обманывать будем?

— Всю оставшуюся жизнь, — сонно ответила мама и повернулась лицом ко мне.

— По-моему, это очень долго. А мои настоящие родители… Как думаешь, они тоже обладали таким даром, или это я такая… э-м-м, ненормальная?

— Возможно, я не знаю.

Глаза уже привыкли к темноте и я глубоко вдохнула, собираясь в очередной раз попросить прощения за свою выходку, однако слова Катарины остановили меня.

— Я нашла тебя ночью на берегу реки. Маленький сверток, окутанный туманом…

При упоминании о моем прошлом по спине пробежал холодок.

— Это был последний месяц осени. В тот вечер я не находила себе места. Сердце было переполнено непонятной мне тревогой. Тянуло к реке. Тихий, пленительный голос звал меня, но чем ближе я спускалась к воде, тем тише и невнятнее становился зов матери Земли. Грохот реки оглушал. Пробираться сквозь густой туман по мокрым камням, покрытым мхом, казалось безумием. Я хотела отступить, хотела вернуться, но мне не позволили светлячки. Они едва мерцали, подрагивали, вынуждая меня поспешить…

— Земля позвала тебя? — удивилась я.

— Да Земля. Земля — это жизнь, основа мира, и если есть возможность спасти чистую душу, она придет на помощь. Вот только услышать ее зов может не каждый. Я не могу управлять землей, но я чувствую малейшие ее вибрации.

Катарина замолчала, погруженная в свои мысли.

— Ма-а-ам, — протянула я, мысленно упрашивая ее продолжать.

— Не знаю, сколько мгновений отмерили бы тебе небесные старцы, не приди я на помощь. Ты была настолько слаба, что в первые дни я боялась отойти от тебя, даже на миг. Я сразу поняла, что ты необычный ребенок. Так же я понимала, что спокойной жизни с тобой нам не будет. Соседи знали что я бездетна, а подкидышей нужно было отдавать на суд Совета. Поэтому мне пришлось оставить свой дом и уединиться с тобой в этой безымянной деревеньке, где нас никто не знал. Здесь ты и выросла, — закончила Катарина свой рассказ.

— Ты жалела о своем решении?

— Девочка моя, я столько молитв отдала небу, чтобы испытать счастье быть матерью… Я благодарна тебе за каждое мгновение, которое мы с тобой разделили. За каждую улыбку и каждую слезинку, подаренную мне.