И они поверят в обман - [10]

— Эделин, — прочитала я.

— Это имя дали тебе твои родители. Никогда и никому не говори его. Достаточно узнать имя человека, данное ему при рождении, и на его судьбу можно влиять.

Мама ушла на кухню готовить завтрак, а я еще долго сидела на кровати, гладила мягкое покрывальце и привыкала к новому имени.

Холодный пол взбодрил, но лишь ледяная вода из умывальника окончательно разбудила меня.

— Элин? — донеслось с кухни.

— Уже бегу, — я бодро подмигнула отражению в зеркале и побежала кормить нашу живность. Потом предстояло хлопотать с Катариной в огороде.

— Почему именно сейчас ты открыла мне мое настоящее имя? Ты ведь не хочешь расстаться со мной? — с опаской спросила я.

— Конечно нет, вот только никогда не знаешь, какой путь уготовят нам небесные старцы, — мама воткнула в землю садовые вилы и отерла со лба бисеринки пота. — Ты взрослеешь и наступит день, когда ты захочешь свободы. А я смогу оставаться спокойной, лишь зная, что ты в состоянии о себе позаботиться… Элин! Что я тебе говорила? — вдруг возмущенно выкрикнула Катарина. — Нельзя так выглядеть!

Словно белая лебедушка я стояла посреди огорода в бальном платье с широкими бретелями из нежного кружева и длинным шлейфом, как у королев, с волосами, волнами спадающими на плечи, и сияющей улыбкой во весь рот. Контраст с уставшей женщиной был колоссальный.

На самом деле, за образом этой красотки я валялась на земле без задних ног.

Как она одна справлялась со всем этим безобразием раньше? А еще говорят, земля дарит силу и спокойствие. Чушь. Болезнь спины она дарит, мозоли и отсутствие всякого желания жить, зная что впереди еще больше трети огорода нуждаются в обработке.

— Все! Не могу больше, — простонала я, глядя на кучу сухой ботвы.

— Элин!

— Да копаю я, копаю, — ответила я, стараясь не показывать своего плачевного состояния.

— Несносная девчонка!

— Ну в чем я провинилась, что вынуждена ковыряться в грязи в лучшие годы своей жизни? — я с трудом поднялась и развеяла иллюзию. — Может, стоило поступить в академию как Яспер, тогда единственным моим физическим трудом было бы перелистывание страниц в учебниках?! Даже Роиль Чансе и та умудрилась сдать экзамены в академию какой-то там горы. Везучая, бесовка! — я поправила съехавший на бок платок с размытым цветочным мотивом и продолжила выкапывать картофель.

— Не обольщайся на этот счет. Физическая подготовка у будущих магов должна быть на уровне.

— Когда мы уже закончим?

— Тащи картошку под навес. Дальше я сама справлюсь.

Ополоснувшись в тазу, я переоделась и поспешила в густо растущий лес. Привязала кобылу к торчащему ответвлению старого дерева с лопнувшей корой. Сколько я себя помнила, оно не подавало никаких признаков жизни. Я вышла на небольшую полянку, несколько раз обошла ее по кругу, улыбнулась и ступила в центр. Как всегда никого! Все заняты сбором урожая и его закладкой на следующий год.

— Ну, здравствуй, — передо мной все четче стали проявляться очертания крупного зверя.

Это была моя фантазия еще с детства. Не раз переделанная и продуманная до мелочей: синяя голова, чешуйчатое тело с жемчужным брюхом, темный, почти черный гребень спины с шипами на хвосте и огромные крылья. Сказочный дракон во плоти! Он уверенно стоял на четырех лапах; могучие литые мышцы словно молили о том, чтобы сорваться с места, пустить гибкое тело в полет и стрелой прорезать манящую синеву.

— Тоже рад меня видеть! — я задержала ладонь на границе иллюзии. На границе с темным роговым наростом с миндалевидными ноздрями, жалея что не могу почувствовать дыхание жизни вымышленного зверя, сотворенного с такой любовью.

— Красавец!.. Мой дар — мое проклятие! Ты даже не представляешь, как я хочу, чтобы ты стал настоящим… другом. Я ведь никому не могу доверить свою тайну… Катарина не в счет. Она больше чем друг, она мама.

Он опустил веки и морда чуть подалась вперед, проходя сквозь мои пальцы. Я усмехнулась.

— Зато у меня богатая фантазия! Знаешь, что мы сейчас сделаем? Острые концы крыльев высветим синим пламенем. Вот так… Ух… Аж голова закружилась.

Дракон перенес вес тела на задние лапы и расправил крылья, хвастаясь результатом.

— Красотища! — с восхищением протянула я. — Могу ведь, когда захочу!

Несколько раз в месяц я позволяла себе скрываться ото всех в лесу и экспериментировать со своим даром. Катарина оставалась в блаженном неведении. Мне приходилось быть предельно осмотрительной.

Наигравшись, я развеяла крылатого друга, подошла к дремлющей кобыле и отвязала повод.

— Ну что, старушка, хочешь домой? — я поскребла нежный нос пегой, забралась в седло и направила ее в сторону деревни.

Под копытами хрустели сухие ветки. Мы неспешно брели, оставляя следы от подков на мягкой от перегноя земле; огибали стволы гигантов, не дающих молодняку дотянуться до света и набраться сил. Что-то спугнуло огромную птицу и она хлопнула метровыми крыльями у меня за спиной. Я придержала старушку и оглянулась, но источник шума исчез среди густых крон, отбрасывающих мрачные тени.

Волной накатила тревога. Сердце учащенно забилось в груди. Прицокнув, я вынудила пегую поспешить.

За несколько последующих дней чувство защищенности сменилось ожиданием чего-то плохого, но я упрямо продолжала молчать.