И она уступила... - [18]

Ровно в пять по полудню следующего дня Фрэнк въехал во двор дома семейства Брэдбери. Он был элегантен. Серые обтягивающие брюки выгодно подчеркивали его стройность. Расшитая, серая же рубаха гармонировала и с брюками и серой широкополой шляпой. На ногах были высокие ковбойские сапоги, тоже серого оттенка. Когда он вошел в комнату вслед за Милли, и Лилиан увидела его, она просто замерла от этого зрелища.

Он заметил про себя, что она выглядит отлично. Ей очень шло лиловое приталенное платье, дополненное цветастым шарфом. Волосы девушки были распушены и блестящей черной волной падали на плечи. Глаз не мог не остановиться на высокой красивой груди и тонкой талии. Ворот платья был наглухо застегнут, но это в глазах Фрэнка только делало девушку более сексуальной. Скромность наряда была обманчивой. Каждая деталь была продумана, и все вместе производило именно то впечатление, на которое он был рассчитан. Эта мысль заставила Фрэнка улыбнуться в ответ на приветственный жест Лилиан.

А та по-своему истолковала его улыбку.

– Мне больше нечего надеть. Это подойдет? Я, честно говоря, не очень представляю, как надо наряжаться для ресторанов.

– Вы выглядите прекрасно, – поспешил заверить ее Фрэнк.

– На сей раз он говорит правду, – усмехнулась Милли. – Послушай, – обратилась она к Фрэнку, – не вздумай ее обидеть!

– Ну что ты, – мягко возразил он, и, взяв за руку Лилиан, повел ее к выходу.

Милли с тревогой посмотрела им вслед. Когда они оказались на шоссе, Фрэнк поинтересовался:

– Так почему она беспокоится о вас?

– Милли считает, что вы слишком опытны в отношениях с женщинами, – откровенно призналась Лилиан.

– А как считаете вы, мой бутончик? – Фрэнк задал свой вопрос достаточно циничным тоном, приподняв одну бровь.

Лилиан мягко улыбнулась:

– Все может быть, но я пока опасности не чувствую.

– Дайте мне только время! – Фрэнк раскурил сигарету и крепко затянулся. Выпустив дым, он поинтересовался: – А почему вы не спрашиваете, на какой фильм я вас пригласил?

– А что? Надеюсь, это приличный фильм?

Фрэнк открыл форточку, чтобы дым улетучился из кабины.

– Честно говоря, не знаю. Мне в последнее время было недосуг ходить в кино. Но я слышал, что это что-то интересное о разведении скота. Правда, в картине действуют люди, а не быки и коровы. И эти фанатики скотоводства в экстазе сдирают с себя штаны и юбки, увлекшись страстными спорами о генах, клонировании и кормах для телят…

Лилиан расхохоталась. Фрэнк так забавно излагал «краткое содержание» картины и с такими комическими интонациями… Вот уж чего она от него не ожидала!

– У меня создается впечатление, что вам не очень нравится манера авторов современных фильмов? Правда?

– Верно. Мне больше подходит, например, сериал о приключениях Индианы Джонса. А еще я люблю научную фантастику. И кроме того, считаю, что секс не должен быть объектом демонстрации.

– Согласна. – Она стала рассматривать почти уже невидимую линию горизонта и была страшно рада, что в полутьме он не мог заметить ее смущение, вызванное последней ремаркой.

Несколько минут они ехали молча. Фрэнк вез девушку длинной дорогой, чтобы показать ей красоты Айдахо. Лилиан невольно отмечала виды, которые напоминали ей Небраску, где она провела самые лучшие, безмятежные годы своей жизни.

– Смотрите, ландшафт совсем как в Небраске! – невольно вскрикнула она, любуясь отдаленной горной грядой.

– Действительно, похоже, – согласился Фрэнк. – Только горы образованы разными породами.

– А где вы родились? – поинтересовалась Лилиан. Его скулы затвердели, и руки крепче сжали руль.

– В метрике указано, что я родился в Техасе, – неохотно сказал Фрэнк. – Я думаю, что в это время моя мать и… ее муж там жили.

При этом он не упомянул, что ни разу не видел своей метрики. Даже когда Фрэнк поступал на военную службу, все его бумаги заполнила мать. Впервые он увидел бумагу о том, что был усыновлен, только после смерти Сэма Джонсона.

Лилиан колебалась, продолжать ли ей вопросы. Она понимала, что некоторые из них впиваются в его душу как нож.

– Вам неприятно продолжение разговора в этом направлении? – тихо спросила девушка.

– Неприятно, – честно признался Фрэнк.

– Но когда заноза попадает под кожу, ее лучше выдернуть сразу, хотя это больно и неприятно, зато инфекция не пойдет глубже. А если оставить ее под кожей, начнется воспаление.

Глаза Фрэнка скользнули по лицу девушки.

– Так вы считаете, что мое прошлое – это заноза, которую необходимо выдернуть?

– Знаете, я думаю, что наш отчим был обязан или сказать вам об этом раньше, или не говорить вообще.

Его зеленые глаза сверкнули. Он не любил, когда ему напоминали об этой стороне его жизни. Фрэнк удивлялся сам себе. Почему Лилиан еще не лежит с перерезанным горлом? Он знал, что одно резкое слово заставит девушку замолчать. Но не хотел произнести ничего грубого – обидеть Лилиан было выше его сил.

Тем временем они уже въехали в Бойсе и двигались сейчас по широким, забитым народом улицам. Фрэнк указал на самое высокое здание в городе, пояснив, что это отель «Хилтон».

– Могу поспорить, что вы можете целый день рассказывать о достопримечательностях Бойсе, – заметила Лилиан.