Снегопад прекратился. Луна между облаками мерцала над белизной, покрывающей все следы, тропинки, пастуха и овец, которые его окружали.
Мосс все бежал и бежал. Иногда снег был выше его роста и он с трудом протаптывал себе дорогу, но шел и полз дальше, все сильнее и сильнее уставая. Один раз он отдохнул под кустом, и баранина очень его соблазняла, но он не тронул ее. Челюсти собаки болели, но он решительно побежал дальше. Дойдя до того места, где он оставил пастуха, пес остановился и удивленно смотрел на нетронутое свежее покрывало. Он осторожно положил мясо, принюхался и начал копать. Пес нашел пастуха и овец в маленькой пустоте, созданной их дыханием. Пастух, обрадовавшись свежему воздуху, был несколько разочарован, увидев только собаку.
– Мосс, Мосс, ты дуралей! Мы ведь оба здесь погибнем! – говорил он. Пес расстроенно вилял хвостом, не поняв, отчего его встречают без восторга. И он побежал обратно к мясу. Но на этот раз он подошел к хозяину осторожно, из страха получить пинок за все старания. Пастух, наблюдая за ним мутными глазами, увидел баранью ногу и не мог поверить своим глазам:
– Ты… неужели ты в самом деле там был? Надеюсь, тебя увидели? – Он вытянул руку и погладил мокрую шерсть. Собака легла рядом с ним и вылизала ему лицо. Овцы, страшно замученные снегом и холодом, не шевелились. Они следили за Моссом внимательно. Овцематка собиралась рожать. Пастух схватил мясо. Оно было все в снегу, но он разорвал его зубами и отдал верхний слой собаке в качестве награды.
Два часа спустя мужчины во главе с Даном Томасом по собачьим следам нашли обоих в глубоком снегу. Вокруг них столпились овцы, овцематка лежала под головой пастуха, как подушка, а новорожденный ягненок – перед носом матери, которая его тщательно вылизывала.
Дан Томас смотрел на них: на пастуха, на собаку, потом на кость, лежавшую между ними, чисто обглоданную.
– Мосс мне принес ужин, – сказал пастух с гордостью глядя на свою собаку, пока мужчины вытаскивали его и помогали встать. Потом его укутали в одеяло и положили на носилки. Горячий кофе и ром быстро поставили его на ноги. Раны на руке оказались нестрашными. Ночью, лежа в теплом фермерском доме, на софе Марии Томас, Уик наблюдал за псом, который ел свой королевский обед: Мария наградила его миской, наполненной до краев вкусной душистой кашей с мясом.
– Хе, Мосс, ты, действительно, замечательный парень! – сказал Уик.
Собака посмотрела на него и, прежде чем продолжать трапезу, отбила хвостом на жестком полу барабанную дробь.
