И небом нам был океан - [9]

Униженная и побитая, я вернулась к человеку.

– Что случилось? – спросил он.

Я не ответила, только взяла его в пасть – видимо, слишком резко, потому что он закричал и вновь наглотался воды, – оторвала от мачты и поплыла с ним на корму.

Оттуда мы спустились в трюм.

16

Если вы сами никогда не охотились, мое нежелание – вернее, мой ужас перед необходимостью прятаться в трюме, пока капитан ведет переговоры, – вас удивит. Да, там у нас склад: провизия на случай голодных дней, запасные гарпуны, воздушные ящики и всякая мелочь. Главным же образом трюм предназначен для забоя людей. Это живодерня, где мы держим человечьи тела и охотничьи трофеи. Гиблое и зловонное место. Там живут призраки, что воют по ночам.

Попасть туда без добычи – самое плохое, что может случиться с китом в открытом море.

Я спустилась в трюм с человеком в пасти – ладно, так и быть, с Деметрием, – и прилежный матрос задраил за нами люк. Кромешную тьму нарушал лишь едва заметный свет из маленьких квадратных окошек, выходивших в океан.

– Где мы? – спросил человек. – Ты меня здесь убьешь?

– Убью, если не закроешь рот, – ответила я, против собственной воли озираясь по сторонам.

Деметрий сделал то же самое – я хорошо помню этот миг. Хотя человечьи глаза плохо видят в океанском сумраке, он сразу заметил связки ног своих бывших товарищей, набитые телами тюки и огромные коралловые кувшины, полные голов. Вода была мутная от крови и ошметков плоти, которыми кормились мелкие рыбешки.

Увидев все это, Деметрий умолк и разинул рот (какие же маленькие рты у людей, как мало в них помещается, как – скажите мне, как?! – они умудрялись веками сражаться с нами за мировое господство?).

– Вы – чудовища, – наконец промолвил он.

– Люди отпилили моей матери голову, пока она еще была жива, – в ярости прошептала я. – С нее содрали весь жир, а труп скормили акулам. Вы такие же чудовища, даже хуже: мы хотя бы извлекаем из ваших тел пользу, а вы убиваете просто так.

– Это ужас, – сказал он. – Кромешный ад!

– И ты очень скоро в него попадешь, если не замолчишь.

Ибо к нам приближалось другое стадо. Я услышала это даже из корабельного трюма.

17

– Разрешите подплыть, – обратился их предводитель к нашему.

С этого начинались любые переговоры; если бы наш капитан ему отказала (единственной веской причиной для отказа была чума на корабле), это могли расценить как акт агрессии. Впрочем, киты при желании усматривали агрессию в любом поступке.

– Разрешаю, – ответила капитан.

– Меня зовут Арктур, – сказал кит. – Мы плывем с запада.

– А меня зовут Александра. Мы плывем с юга. Далеко же вы забрались от дома, капитан!

– Мы охотимся уже четыре года.

Поразительно. Охота, как правило, длится год, самое большее – два. Наше плавание уже приближалось к концу, хотя точную дату мог назначить только капитан. Теперь, напав на след Тоби Вика, мы и вовсе не знали, когда вернемся домой.

– Не ваш ли отряд вчера разорил человечье судно? – спросил второй капитан, хотя ответ был ему известен: наш корабль изрядно отяжелел, а на палубе варились кости. Вопрос его был такой же формальностью, как и желание получить разрешение на переговоры.

– Наш, – ответила наш капитан. – К сожалению, добыча была скудная.

– У вас всего две ученицы? Третья погибла в бою?

– Третья сейчас на задании. Мы не теряли бойцов.

– Слышали, ребятки? – Как я поняла, этот вопрос Арктур задал своим ученикам. В отряде могут быть ученики обоего пола, но, судя по всему, их отряд состоял из одних самцов. – Капитанша посылает учениц на задания. О чем это нам говорит? Она так доверяет ученицам? А может, она их использует, желая расширить границы освоенных морских просторов?

– Это говорит о том, что она преследует несколько целей, – ответил один из учеников с «Арктура».

– Это говорит о том, что наша цель чище и благородней, – подхватил второй.

– Это говорит о том, что мы имеем численное преимущество, – добавил третий.

Наш капитан никак не ответила на скрытую в этих словах угрозу. Капитанам негоже отвечать на угрозы учеников, ибо это – признак слабости. Она предоставила право ответа нам, своим ученицам, и хорошо сделала.

– Это говорит о том, что ее ученицы умеют не только брюхо набивать, – сказала Трежер, и в тот миг даже я преисполнилась гордости.

– Это говорит о том, что наш капитан не боится повстречать в морских водах другой охотничий отряд, даже если одна из ее учениц отлучилась, – сказала Виллем.

– Это говорит о том, что наш капитан – легендарная Александра, – добавила Трежер, – и правила здесь устанавливает она.

– Это говорит о том, что она неуловима, – сказала Виллем, и я сразу поняла, что сейчас все пойдет наперекосяк. – Даже Тоби Вик так считает.

Последовала неловкая тишина, в которой слышалось лишь движение океанских вод.

– Тоби Вик? – оживился Арктур.

– Боюсь, мои подвиги начали обрастать мифами, – ответила ему капитан. – Мои ученицы переусердствовали в поклонении. Впрочем, решать эту проблему, разумеется, должны не вы.

– Наш капитан тоже охотится на Тоби Вика! – разгневанно произнес первый ученик с «Арктура».

– Тихо, – осадил его капитан таким спокойным голосом, что я впервые заподозрила неладное: уж не повстречала ли наша Александра достойного соперника? – Мы