И не таких гасили - [20]

— Мои предки, — пояснила Темногорская, плюхаясь в одно из двух кожаных кресел, стоящих возле круглого стола с подгнившими фруктами в вазе.

Антонов в этом сильно сомневался, полагая, что портреты собраны для пускания пыли в глаза, но держал свое мнение при себе. Сейчас все его мысли были сосредоточены на крохотном микрофоне, который он достал по пути наверх и теперь сжимал между указательным и средним пальцами.

— Тут уютно, — соврал он, скользнув взглядом по пыльной мебели.

— Моя святая святых, — сказала Темногорская. — Далеко не каждому выпадает честь переступить порог этого кабинета. Здесь я работаю и строю планы.

— Какие? — спросил Антонов.

— Далеко идущие, очень далеко. Дальше, чем может допустить самое смелое воображение.

— Может, поделитесь?

Понимая, что правды ему не скажут, он изобразил сильнейшее любопытство и пересел на краешек кресла, чтобы очутиться как можно ближе к Темногорской. Его правая рука незаметно переместилась под крышку стола и прилепила там чувствительный микрофон, который реагировал даже на мышиный писк.

— Поделюсь, — пообещала Темногорская, — отгоняя мошек, вьющихся над виноградом, и отщипывая ягоду. — Но не сейчас. Сперва вы должны убедить меня, что вы именно тот человек, который мне нужен. — Завладев виноградной кистью, она откинулась на спинку кресла. — Скажите, вам приходилось убивать?

Антонов молча посмотрел ей в глаза. Она кивнула.

— Понимаю. Глупый вопрос. Тогда я задам другой. Как вы относитесь к существующей власти?

По правде говоря, подполковник редко вспоминал о ее существовании. Он не боготворил власть, но и не считал ее причиной всех бед, потому что хорошо помнил, что творилось в стране в девяностых, когда отказали все государственные рычаги. Народ, оставшийся без присмотра, превратился в неуправляемое стадо, живущее по законам джунглей. Но Темногорская пригласила Антонова в кабинет вовсе не для того, чтобы он делился с ней своими мыслями. Ей хотелось убедиться в его лояльности.

— Кесарю — кесарево, а я сам по себе, — изрек он.

Это прозвучало непонятно, зато очень глубокомысленно и явно пришлось по душе Темногорской, забрасывающей в рот виноградину за виноградиной. Ее линзы азартно сверкнули.

— Хорошо сказано, Константин, — одобрила она. — А президент России? Его вы поддерживаете?

— С какой стати? — буркнул Антонов. — Он мне не отец родной и даже не дальний родственник.

— То есть вы против автократии?

— Это что-то типа самодержавия?

— Можно и так выразиться.

— Я не монархист, — сказал Антонов, — можете быть уверены.

— Значит, — Темногорская хитро прищурилась, — будь у нас сейчас семнадцатый год, вы бы пошли с большевиками свергать царя-батюшку?

— Я бы первым делом в ближайший ювелирный магазин отправился. С пистолетом в руке. А там бы видно было.

— Кстати, насчет пистолета. Ваш пока что хранится в надежном месте. Так мне будет спокойнее.

Антонов посмотрел на Темногорскую:

— Вы велели обыскать мою машину?

— Только забрать оружие. Здесь оно вам не понадобится.

— Мне не нравится, когда роются в моих вещах.

— А мне не нравится, когда по дому шастают вооруженные люди, — парировала Темногорская. — Если это, конечно, не охранники. Вы здесь всего лишь гость, так что извольте подчиняться установленным правилам.

— Мне это не нравится, — упрямо повторил Антонов.

— Стерпится — слюбится.

Они побеседовали еще немного. Темногорская задала своему гостю еще несколько вопросов, а потом заявила:

— Что ж, на сегодня достаточно. Завтра вас ждет обещанное испытание, так что отправляйтесь к себе и постарайтесь хорошенько выспаться. Антон вас проводит. — Она встряхнула колокольчик, лежащий на столе. — Покойной ночи.

Попрощавшись с хозяйкой, Антонов последовал за дворецким, как будто в одиночестве заблудился бы в этом доме. Теперь он наверняка знал, что Шамиль находится здесь и что заваривается серьезная каша. Ведь не зря Темногорская спрашивала Антонова о его отношении к власти и президенту. Неужели готовится государственный переворот? Если бы не связь Темногорской с ЦРУ и не мультимиллионный аванс, полученный ею из Соединенных Штатов, он бы счел подобное предположение параноидальным. Но не теперь, когда где-то рядом скрывался опаснейший международный террорист, а приютившая его женщина нуждалась в услугах профессионального киллера.

«Скорее бы услышать, о чем станет говорить эта парочка», — думал Антонов, пока дворецкий открывал дверь с помощью электронной карты, как это делается в отеле.

— Кстати, — спохватился он, — не забудьте оставить мне карточку.

— Она вам не понадобится, — заверил Антон, вышел и захлопнул дверь.

Отчетливо щелкнул язычок замка. Не поверив своим ушам, подполковник подергал дверь, но она не поддавалась. Он находился в мышеловке. В удобной и просторной мышеловке, что сути дела не меняло.

Оставалось лишь украдкой следить за теми, кто его в эту комфортабельную мышеловку упрятал.

7. Взаперти

Включив планшет, заменяющий в походных условиях компьютер, Антонов запустил нужную программу, вставил в ушные раковины наушники и проверил, как поживает «жучок», подсунутый Темногорской. В кабинете шуршали какие-то бумаги, иногда раздавалось покашливание или сопение, но больше ничего слышно не было.