И не осталось никого - [39]
Мы обговорили сроки, выяснили, кого можно привлекать в качестве вспомогательного персонала, а потом разделились на команды. Первым встал Джо. Перед тем как уйти, он сообщил, что окончательные предложения мы будем показывать не Линн, а ему. Мы все захотели узнать почему, и Джо ответил: — потому что Линн до конца недели будет отсутствовать.
— До конца недели? — спросил Бенни. — Она что, в отпуске?
— Не знаю.
Но Джо все прекрасно знал. Он не хуже нас знал, что в этот день у нее операция, а когда предложения будут готовы, она будет приходить в себя. Разница состояла в том, что он, вероятно, получил информацию непосредственно от Линн, тогда как нам приходилось черпать ее из других источников. Больше всего мы ненавидели Джо в те моменты, когда он, владея информацией, которая была известна и нам, отказывался делиться.
— Можем мы, ради всех святых, хоть на две минуты прекратить разговоры о Джо Поупе? — спросила Амбер Людвиг, когда Джо ушел.
Мы сбились в кучку, чтобы обсудить этот факт: он думал, что мы не знаем то, что мы знали.
— А о чем ты хочешь поговорить, Амбер? — спросил Ларри. — О покойниках Карен?
— Они называются «Близкие люди».
Мы знали, что мысли Амбер заняты тем, что всплыло на прошлой неделе. Бывшая жена Тома Моты позвонила Линн и сообщила, что Том исчез.
Барбара, бывшая жена, получила несколько странных сообщений — голосовую почту, е-мейлы, написанные от руки письма, — полных цитат из самых разных источников. Библия, Эмерсон, Карл Маркс, «Искусство любви» Эриха Фромма, а еще, что сильно ее встревожило, «Философия анархиста», изданная «Макленоксом». Амбер зашла на сайт «Макленокса» и обнаружила, что они выпускают книги вроде «Как спрятаться под землей и под водой» или «Как изготовить подложную метрику о рождении на вашем домашнем компьютере».
Послания Тома жене представляли собой весьма прозрачные рекомендации, как улучшить жуткое положение человека, запутавшегося в жизни. Послания эти были полны упоминаний о любви, сострадании, нежности, смирении и честности, а также менее понятных рассуждений о совершении чего-то, что может «потрясти мир», как он выражался, и что оставит его имя в истории.
«Вся история легко сводится к биографиям нескольких отважных и серьезных личностей»[55], — цитировал Том в е-мейле, который в прошлую пятницу в три часа дня был разослан всем сотрудникам.
«Барбара, ты можешь смеяться, — так завершалось послание, — но я стану одним из этих людей».
Барбара позвонила Линн, чтобы выяснить: может быть, кто-то еще получил весточку от Тома.
— И наверно, чтобы, так сказать, вас предупредить, — добавила Барбара. — Мне вовсе не нравится так говорить, потому что я о нем плохо никогда не думала. Но тут он появляется в доме с бейсбольной битой и крушит все подряд. После этого, естественно, начинаешь думать, что ты никогда по-настоящему не знала этого человека. Я не знаю его, я не знаю, на что он способен, и, откровенно говоря, не хочу тут задерживаться, чтобы выяснять.
— Не могу сказать, что я вас за это порицаю, — ответила Линн.
— Так вот, я звоню, чтобы сказать: я пыталась связаться с ним, ну, чтобы убедиться… вы меня понимаете. Но… и я не хочу, чтобы вы думали, что он сделает что-то… неожиданное. Я просто подумала, что должна дать вам знать о том, что происходит.
— Я вас благодарю за этот звонок, — сказала Линн.
Линн повесила трубку и вызвала Майка Борошански, поляка из Саутсайда, который отвечал за безопасность в здании. Майк оповестил охрану о возможном развитии ситуации. Они приклеили фотографию Тома к столу охранника у входа, и в течение дня друг Бенни Роланд сравнивал ее с физиономиями людей, входящих через вращающуюся дверь, то же самое делал и другой охранник во второй половине дня.
Только мы и знали, чего можно ждать. Том Мота не собирался делать никаких глупостей. Он спятил, но он не спятил. Мы не могли поверить, что они так озабочены. Дать охране фотографию Тома? Все прекрасно понимали, что это чистой воды шизофрения.
Все, кроме Амбер Людвиг, которая с присущей ей ажиотацией вспоминала Тома Моту после двух порций мартини за обедом. Редко кто-нибудь из нас пил мартини за обедом. Смотреть, как Том пьет сразу две порции, было чистым наслаждением.
«Что случилось с Америкой? — спрашивал он и делал паузу. — Эй, я тут, кажется, вещаю!»
Нам приходилось прекращать разговоры и переключать внимание на него.
«Что случилось с Америкой, — продолжал Том, — если ланч с двумя мартини был заменен этим, этим… — Он с отвращением оглядывался, тряся бульдожьей головой. — Этим сборищем гомосеков, разодетых в хаки и все как один попивающих холодный чай? А? — спрашивал он. — Что случилось?»
Ему искренне хотелось знать.
«Разве “Дженерал моторс”,— продолжал он, осторожно, чтобы не расплескать, поднимая вверх новую порцию мартини. — “Ай-би-эм” и Мэдисон-авеню[56] не распространили послевоенную американскую мощь на обед с двумя мартини?»
Это было только начало его пьяной речи.
«Ваше здоровье, — сказал он. — За ваших докеров и ваших форточников».
Том потянулся к стакану полными, пухлыми губами, одновременно стараясь сдержать дрожь в руке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу сравнивают с романами Джозефа Хеллера и Курта Воннегута, отмечая талант автора смешивать иронию, абсурд, тоску и одиночество в таких пропорциях, чтобы создать повествование, которое трогает, увлекает, дает пищу для размышлений.Главный герой, Пол О’Рурк, прекрасный стоматолог, рьяный атеист, фанат бейсбольной команды «Ред Сокс», мизантроп и циник, в один прекрасный день обнаруживает сайт собственной стоматологической клиники. Он никогда ничего подобного не создавал – хотя бы потому, что с Интернетом у него непростые отношения.
Джошуа Феррис заявил о себе в 2007 г. романом «И не осталось никого», который Стивен Кинг сравнил с «Уловкой-22» Джозефа Хеллера.В романе «Безымянное» талант Ферриса раскрылся совсем с иной стороны. Грустный философ, умеющий находить глубину в обычных вещах, — таким предстает перед нами автор этого романа, который критики назвали лучшей книгой минувшего десятилетия.Главный герой, преуспевающий юрист Тим Фарнсуорт, жил обычной жизнью: карабкался по служебной лестнице, наслаждался маленькими семейными радостями, однако эту идиллию разрушила странная и страшная безымянная болезнь.Тим обречен, но жизнь на краю пропасти, у входа в вечность на многое открывает ему глаза.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.