И назову тебя Альба Эстер - [141]

Елена тоже засмеялась, вспомнив их разговор. Они заметили, что автомобиль остановился.

— Эли, дай мне руку и закрой глаза, — обратился к жене Майкл, помогая выйти.

Она выполнила его просьбу, осторожно двигаясь за ним.

— А теперь открой глаза, Эли… — тихо и проникновенно произнес Майкл.

Взглянув, Елена сразу зажмурилась, замерла, справляясь с охватившим ее волнением, а затем открытым лучистым взглядом посмотрела на Майкла. Глаза ее наполнились слезами, воспоминания волнами захлестывали разум и сердце.

Они стояли на подвесном мосту, и Майкл, с нескрываемой любовью и нежностью глядя на нее, сказал:

— Если мы вместе подпрыгнем, он будет качаться!

Потом протянул ей свои руки. Елена шагнула навстречу, положила сверху свои маленькие ладошки. Майкл, крепко сжав их, скомандовал:

— Раз, два, три!..

Они одновременно с силой оттолкнулись, лишь короткое мгновение задержавшись в воздухе. Но оно им казалось бесконечно долгим и бесконечно счастливым. Потому что именно в этот момент они парили вдвоем во Вселенной, преодолев земное притяжение, забыв о земных заботах, земных проблемах. Как будто не было разлуки и непонимания, ссор и обид. И оторвавшись от того, другого, далекого моста, радостные и счастливые, они весело и трогательно приземлились на этот. Застыв и не размыкая рук, они стояли, прислушиваясь к размеренным, постепенно затухающим, колебаниям.

По лицу Елены катились слезы. Не удержавшись, она громко заплакала, размазывая по лицу косметику и отчаянно растирая кулачками лицо. Майкл крепко обнял ее и прижал к себе. Когда жена немного успокоилась, он, видя ее смущение, с мягкой иронией сказал:

— Эли, ты совершенно напрасно так огорчилась из-за отсутствия подходящего дебаркадера и перспективы немедленно умереть от жажды. Поверь, я не так безнадежен, как показался тебе на первый взгляд. Держи платок, а я сейчас вернусь!

Он направился к лимузину, давая ей возможность прийти в себя и справиться с волнением. Майкл и сам не ожидал, что и ему будет настолько трудно сдержать собственные чувства.

Вернулся он с бутылкой вина и двумя бокалами. Елена засмеялась:

— Насколько помню, именно спиртное не утоляет, а усиливает мою жажду! Майкл, по-моему, наличие водолаза-спасателя в этом случае предпочтительней!

— Эли, уверяю тебя, — горячо возразил Майкл, — я теперь — во всеоружии. В машине — широчайший ассортимент самых разнообразных напитков.

Он протянул ей бокал, наполнил его вином, налил себе, затем торжественно произнес:

— Я предлагаю выпить за все подвесные мосты мира, как самое чудесное изобретение человечества!

Они дружно выпили, потом Майкл, снова наполнив бокалы, предложил:

— Давай выпьем за тебя, Эли. Ты научила меня правильно копать червей и ловить рыбу на ванильные сухари, правильно кататься на ослике и использовать подвесные мосты. О таком учителе мечтает каждый, а повезло мне. За тебя, Эли! Я благодарен тебе и судьбе!

— Спасибо, Майкл… — растроганно произнесла Елена.

Они вернулись домой довольные и счастливые. После ужина долго играли в бильярд, а потом ушли к себе. Елена приняла душ и легла. Майкл направился в ванную комнату, а когда вернулся, Эли уже спала на своей половине кровати, уютно устроив в самом центре ослика и совенка. Майкл долго смотрел на спящую жену, потом широко улыбнулся и осторожно лег в постель. Он думал о том, что сегодняшнее объяснение с Эли, трогательное событие на мосту давали надежду, что Эли согласна начать все сначала, о чем он так просил, оставляя запись на автоответчике. Знать бы только, прослушала ли ее Эли? Если «да», то каково ее решение?

75

Утром, когда Елена проснулась, Майкла не было. Она лихорадочно собиралась, боясь опоздать на утреннюю репетицию в театр. Елена отказалась от завтрака, заботливо предлагаемого миссис Крембс, выпив лишь стакан сока.

Она все-таки чуть опоздала и, крадучись, пробралась в зал. Опять возникли распри по поводу кресла, и опять победительницей в споре оказалась пышнотелая примадонна. Она сидела на своем троне, с трудом балансируя над головами музыкантов, с тревогой посматривающих на нее из оркестровой ямы. Но певицу, настойчиво выдвинувшуюся на первый план, перспектива падения в нее явно не пугала. Она громко, высоко и проникновенно начала выводить:

— О, как сине небо!

Как здесь много роз…

Постепенно спускаясь на все более низкие ноты и недовольно глядя на появившийся детский хор с цветочками в руках, зычно, почти басовым грудным голосом, завершила:

— Как блестит на солнце Радостный рой стрекоз!

Ее грозное рычащее исполнение никак не соответствовало тексту. Контраст усилили раздавшиеся ангельские голоса детей:

— Счастье и радость Пусть тебе даст Бог!

Елена зажала рот двумя руками, обессилев от смеха и уткнувшись лбом в спинку кресла предыдущего ряда.

«Бедный Роберт! — думала она. — Играть неистовую любовь к этой матроне! Любому ясно, что зритель будет испытывать к нему невероятное чувство благодарности, сожалея лишь о том, что сцена удушения происходит не в первом акте! «Однако Роберт вполне убедительно справлялся с ролью и старательно исполнял свою партию. Елена отметила все недоработки, которые были упущены ими в репетиционный период и которые всегда становились заметны на сцене. Она сделала необходимые записи и, совсем уже собравшись ехать домой, все-таки не удержалась, заскочила в гримуборную Роберта. Оба были так возбуждены прошедшей репетицией, что сразу же принялись за обсуждение. Елена достала свои записи, и страсти разгорелись с новой силой…