И на этом все… Монасюк А. В. – Из хроник жизни – невероятной и многообразной - [11]
– Ну-к, и чегой-т вы и-хохочете? Мишка мои очки куда-то спрятал, его и-в садик увели, и я и-не смог и-найти (Хм-м).
У Дмитрия Ивановича, не смотря на возраст, был сынишка лет пяти от роду по имени Миша.
Вот таким был Дмитрий Иванович. И так проходило обучение нас математике.
Хочется еще отметить учителей физики и истории. Причем, если «физика» мы любили, то «историчку» однозначно и не любили, и боялись.
Учительница истории Нина Ивановна Архангельская была женой 1-го секретаря райкома партии и имела в школе кличку «Орангутанга» (именно «Орангутанга», а не «Орангутанг» – потому что была женщиной). Кличку эту она получила заслуженно, за свою внешность. У нее было лицо со скошенной вперед к низу поверхностью, маленькие голубые глазки сидели глубоко, а сверху над ними нависали массивные надбровные дуги.
И она была идейно и политически выдержанной донельзя, то есть – ортодоксальнее любого ортодокса.
Вот пример. Осень 1964 года, на октябрьском пленуме ЦК КПСС снят с должности и отправлен на пенсию Никита Сергеевич Хрущев. Главой партии и государства на долгие семнадцать лет становится Леонид Ильич Брежнев. На уроке истории я, отвечая у доски по теме «ХХ съезд Коммунистической партии Советского Союза» рассказываю, как Хрущев развенчал культ личности Сталина, как выступил с докладом ХХ съезду партии «О культе личности Сталина», как, тем не менее, не до конца были вскрыты перегибы во времена руководства страной Иосифом Виссарионовичем, и связано это с тем, что Никита Сергеевич сам был в то время…
И тут «Орангутанга» перебивает меня и гневно говорит:
– Ты чего, Монасюк, развенчиваешь один культ, и тут же возводишь другой! Хрущева осудили на пленуме, в частности – за волюнтаризм! Садись, тройка!
Я всегда был отличником по истории, и вот, в 11 классе, я рисковал получить за год по истории «четыре». Если и страдал кто субъективизмом и волюнтаризмом – так это наша «историчка», и если кто-то попадал к ней в немилость… Это был конец!
Потому что если Дмитрий Иванович Любавин был невнимателен и добр к нам, то Нина Ивановна Архангельская была обостренно внимательной и исключительно злопамятной. Мы ее называли между собой просто-напросто «злой».
Садясь на место, за парту, где я сидел в одиночестве единственный в классе (особая привилегия, положенная мне как старосте класса и авторитетному для других ученику), я думал: «Вот и накрылась серебряная медаль! Даже если бы я планировал ее получить,…»
«Орангутангу» мы не любили. Она была не только недоброй, она была столь категоричной, что отвечать учебный материал на ее уроках была очень сложно – обязательно придерется к чему-нибудь! Так что мы ее, как я уже говорил, не любили.
А вот наш «физик» Александр Петрович Брович был и добрым, и требовательным, и справедливым к нам. Аккуратно одетый, всегда гладко выбритый и аккуратно подстриженный, он пользовался у нас и авторитетом, и уважением.
Видите ли, он видел в нас уже взрослых людей. И он никогда не ябедничал.
В сентябре, пока было еще тепло, на «большой перемене» мы бегали курить в парк на танцплощадку.
Ее еще не закрывали на зиму, мы проходили через нее на прикрытую козырьком возвышенность эстрады и там стояли. Одни курили, другие просто стояли и болтали.
И вот один раз, когда мы вот так «перекуривали», мимо площадки проходил Александр Петрович, увидел нас и, укоризненно покачав головой, пошел дальше. Мы, конечно, тут же бросили окурки, затоптали их и пошли на урок, ожидая последствий. А их не было! «Физик» не только никому ничего не сказал, он и нам никогда ничем не дал понять, что помнит об этом случае!
Сейчас я думаю, что он любил нас. Мы ведь и на уроках физики в 11 классе не могли, чтобы как-то не выпендриться.
Припоминается такой случай.
В те времена столовых в школах не было. Был буфет, в нем можно было купить стакан сладкого чая или компота и сдобу.
Да и не было нужды в школьных столовых! Тогда был жесткий порядок проведения занятий – проводить ни в коем случае не больше шести уроков в день! И все мы были дома уже к двум часам и обедали дома. И денег с собой у нас, естественно никаких не было – ну, какие-то копейки, которые могли заваляться в карманах.
Но… Но однажды часов в одиннадцать мы все дружно захотели перекусить. И вот, собрав копейки, на большой перемене мы командировали в «дежурку» (дежурный магазин на площади напротив памятника Ленину) группу, которая должна была купить и принести в класс буханку черного хлеба.
Звонок прозвенел, мы только-только расселись в кабинете физике за столами (в кабинетах химии и физики стояли не парты, а учебные столы – ну, вроде тех, что сейчас в нынешних школах), и в кабинет ввалилась наша делегация с раскрасневшими лицами.
Александр Петрович разрешил опоздавшим сесть на места, не обратив внимания, что под полой пиджака у одного из них что-то было.
За последним столом всегда сидели Заславский и Петров. И Заславский прошептал в никуда – вперед, классу:
– На скольких делить?
Ему кто-то ответил:
– На всех, на сорок одного!
Ножей у нас не было, но у кого-то нашлась в портфеле катушка с черными суровыми нитками. Ее передали Заславскому, он сделал из нее прочную режущую струну и принялся аккуратно резать ниткой булку хлеба, разделяя ее на равные 41 части.
Дорожные истории – фактически сборник повестей, написанный по рассказам, которыми обмениваются попутчики во время долгой дороги, сидя на полках тесного купе вагона поезда. Обычно рассказывают нечто интересное, страшное и главное – необычное. Такое, что заставляет широко раскрывать в изумлении глаза, а иногда сжиматься сердце в ужасе.
В городе Южносибирcке царит паника – один за другим пропадают люди, причем пропадают бесследно. Через месяц не менее странные события происходят на таежном болоте в глубине тайги вблизи районного центра Затайгинска. Странные жуткие существа из снега безжалостно уничтожают зверей и людей. Расследование переходит в руки офицеров военной разведки. Перед вами второй роман из цикла «Космический отряд Виктора Денисова».
Виктор Андрейчук, бывший инженер-атомщик, уходит на пенсию по спецсписку – ему еще нет и сорока лет. Находясь в Москве проездом, он встречается посреди улицы с девушкой – молодой мамой Женей с пятилетним сыном Ваней. Женя хочет нанять Виктора на работу в качестве папы для Вани – настоящий отец мальчика бесследно пропал два года назад О том, как справился Виктор с поручением, о судьбе его, Вани и Жени рассказывается в романе, написанном в жанре русского триллера.
Книга является своеобразным продолжением предыдущего издания, «Философия биполярности: мир, Россия, мы», и отвечает на вопрос, какова судьба человеческой цивилизации в свете философии биполярности, какие человеческие ценности в этой связи важны для нас, какие ошибки мы совершаем, приближая тем самым свою гибель. Автор не дает готовых рецептов и ответов на поставленные вопросы — он просто делится своими взглядами на процессы, которые происходят в окружающем нас мире.
Книга посвящена вопросам как философским, так и сугубо приближенным к жизни каждого человека — что происходит с нами, с нашей страной, с миром вообще, наконец, что ожидает каждого из нас как в ближайшем, так и в далеком будущем? Все ли зависит от нас, людей, или есть некие объективные реалии, которые необходимо знать и в соответствии с ними преобразовывать нашу жизнь — на все эти вопросы пытается ответить автор книги, предлагая читателю свою собственную версию, свое видение мира.
В Чечне происходят странные события – шестеро солдат-саперов начинают путешествовать из тела в тело, причем старое тело в момент перехода умирает без каких-либо причин… Примерно в это же время у жителя Южносибирска Виктора Денисова ночью в спальне появляется инопланетянин, который делает ему самое странное предложение в его жизни.
Есть места на планете, которые являются символами неумолимости злого рока. Одним из таких мест стала Катынь. Гибель самолета Президента Польши сделала это и без того мрачное место просто незаживающей раной и России и Польши. Сон, который лег в первоначальную основу сюжета книги, приснился мне еще до трагедии с польским самолетом. Я работал тогда в правительстве Президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова министром и страшно боялся опоздать на его самолет, отправляясь в деловые поездки. Но основной целью написания романа стала идея посмотреть на ситуацию, которую описывалась в фильмах братьев Вачовских о «Матрице».
«…Половина бойцов осталась у ограды лежать. Лёгкие времянки полыхали, швыряя горстями искры – много домашней птицы погибло в огне, а скотина – вся.В перерыве между атаками ватаман приказал отходить к берегу, бежать на Ковчег. Тогда-то вода реки забурлила – толстые чёрные хлысты хватали за ноги, утаскивали в глубину, разбивали лодки…».
Гротескный рассказ в жанре альтернативной истории о том, каким замечательным могло бы стать советское общество, если бы Сталин и прочие бандиты были замечательными гуманистами и мудрейшими руководителями, и о том, как несбыточна такая мечта; о том, каким колоссальным творческим потенциалом обладала поначалу коммунистическая утопия, и как понапрасну он был растрачен.© Вячеслав Рыбаков.
Продолжение серии «Один из»… 2060 год. Путешествие в далекий космос и попытка отыграть «потерянное столетие» на Земле.
Вор Эддиса, мастер кражи и интриги, стал царем Аттолии. Евгенидис, желавший обладать царицей, но не короной, чувствует себя загнанным в ловушку. По одному ему известным причинам он вовлекает молодого гвардейца Костиса в центр политического водоворота. Костис понимает, что он стал жертвой царского каприза, но постепенно его презрение к царю сменяется невольным уважением. Постепенно придворные Аттолии начинают понимать, в какую опасную и сложную интригу втянуты все они. Третья книга Меган Уолен Тернер, автора подростковой фэнтэзи, из серии «Царский Вор». .
Что, если бы великий поэт Джордж Гордон Байрон написал роман "Вечерняя земля"? Что, если бы рукопись попала к его дочери Аде (автору первой в истории компьютерной программы — для аналитической машины Бэббиджа) и та, прежде чем уничтожить рукопись по требованию опасающейся скандала матери, зашифровала бы текст, снабдив его комментариями, в расчете на грядущие поколения? Что, если бы послание Ады достигло адресата уже в наше время и над его расшифровкой бились бы создатель сайта "Женщины-ученые", ее подруга-математик и отец — знаменитый кинорежиссер, в прошлом филолог и специалист по Байрону, вынужденный в свое время покинуть США, так же как Байрон — Англию?