И меркнет свет - [23]

Из горла Беру вырвался крик, и лишь железная хватка Лазароса помешала ей броситься к свалившемуся на другом краю платформы Илье, на коже которого блестел бледный отпечаток руки.

– Нет, – выдохнула она, борясь с Лазаросом. – Нет.

Он был мертв.

Слезы жгли глаза Беру, когда Эфира отступила от тела Ильи. Она чувствовала себя опустошенной, внутри поселился ужас.

Эта жестокая, хладнокровная убийца. Как она может быть ее сестрой? Как Беру это допустила?

На платформе появилась еще одна группа свидетелей с телегой, готовых забрать тело Ильи. Беру наблюдала, как они увозят его, а сердце глухо стучало.

– А теперь, – произнес Паллас, когда они закончили, – пришло время второму грешнику встретиться со своей судьбой.

Свидетели вытащили другого пленника, мужчину постарше, высокого и лысеющего.

Свидетели толкнули его на колени перед Палласом.

– Уверен, вы узнали бывшего лидера этого города, – Паллас нежно коснулся плеча мужчины. – Его правление было отмечено слабостью и жадностью. А когда ваш славный пророк, Паллас Верный, вернулся, этот человек попытался противостоять мне. И за его роль в неповиновении плану создателя он должен теперь умереть.

Лицо Архона исказил чистейший ужас. Эфира смотрела на него безо всяких эмоций.

Беру хотелось спрятать лицо. Она не могла снова на это смотреть, но заставила себя. Эфира превратилась в это прогнившее насквозь существо из-за нее. Ради нее.

Сестра подошла к Архону, в этот раз быстрее. Паллас постарался отойти, но Эфира схватила его за белое одеяние и дернула к себе.

Паллас пошатнулся, и его глаза широко распахнулись от шока, когда она развернулась и схватила его за горло.

Зрители вокруг них ахнули и забормотали в замешательстве. Кто-то даже вскрикнул.

– Что ты делаешь? – требовательно спросил Паллас, и его обычно мягкий голос стал резким и отрывистым.

– Я? – спросила Эфира, сильнее сжимая его горло. – Вершу правосудие во имя создателя, как ты и сказал.

– Остановите ее! – рявкнул Паллас. Его взгляд метнулся к свидетелям, но сам он не отваживался пошевелиться, чтобы она не убила его так же легко, как и Илью.

– Сделайте хоть шаг к нам, и ваш прекрасный маленький пророк умрет, – предупредила Эфира приближающихся свидетелей.

Лазарос, стоявший рядом с Беру, застыл на месте.

– Она этого не сделает. – Паллас заставлял себя говорить спокойно. – Она не рискнет высвободить бога.

– Разве? – Эфира обнажила зубы. – Не уверена, хочешь ли ты проверить.

Паллас словно замер на мгновение, решая считать это блефом или нет.

– Что она делает? – требовательно спросил бог. – Она должна убить его.

Беру боялась, что так она и сделает. Что это не блеф.

Напряженные свидетели держались неподалеку, дожидаясь других.

– Н-не подходите, – выдохнул наконец Паллас.

– Ты! – Эфира взглянула на Лазароса. – Отпусти Беру.

Паллас дернул головой:

– Делай, как она говорит.

Лазарос отошел от Беру, и на мгновение ей показалось, что она рухнет без его поддержки. Она покачнулась.

– Что ты делаешь? – слабым голосом спросила она. Ветер с воем пронесся над утесом и поглотил их голоса.

– Я же сказала тебе, – объяснила Эфира. – Сказала, что не брошу тебя. Сказала, что найду способ.

Из горла Беру вырвался истерический крик:

– Но это, Эфира?! Илья?! Ты убила его! Что ты…

– Доверься мне, – попросила Эфира. – Как своей сестре, как человеку, к которому ты бежала от своих кошмаров, доверься мне.

Беру могла еще вспомнить времена, когда ее вера в Эфиру была непоколебимой. Безупречной. Когда Эфира была ее старшей сестрой, когда она все исправляла одним своим присутствием.

Когда она потеряла это? Когда впервые при взгляде на сестру, единственного человека в мире, которого на самом деле любила, задумалась, не монстр ли смотрит на нее в ответ?

Теперь она внимательно посмотрела в лицо Эфиры. Отчаянный блеск в ее темных глазах. Шрам, который пересекал левую сторону лица, – напоминание о том, что она сделала с Гектором.

– Беру, – попросила Эфира, – пожалуйста.

Возможно, Эфира была убийцей, может, внутри нее сидел монстр, как и внутри самой Беру.

Но она все еще оставалась ее сестрой.

С мокрыми от слез щеками, Беру кивнула в согласие и бросилась к Эфире.

– Очистите путь! – крикнула Эфира толпе.

Люди расступались перед ними, словно страшась, что Эфира вытянет и их эши, как вытянула эшу Ильи.

К горлу Беру подкатила желчь при мысли о нем, но она сжала челюсти и подавила ее. Эфира подтолкнула Палласа, своего заложника, чтобы он шел перед ними, и двинулась через платформу. Другую руку она протянула Беру.

– Давай, – сказала она. – Я выведу нас отсюда.

Доверься Эфире. Беру подошла к ней и взяла сестру за руку.

10. Джуд

Джуд подождал до утренней смены стражи, прежде чем взяться за дело. Он провел ужасные четыре дня в башне узников, в одиночестве, и ничто не могло отвлечь его от мыслей. Он так много раз повторил про себя их план, что был уверен – он может рассказать его наизусть без запинки.

Первый шаг – попасть в башню узников – был достаточно легким. Он проник в цитадель в костюме караульного, а потом надел обычную одежду и запер себя в камере. На следующее утро изобразил побег, и его перевели в более охраняемую башню узников.