И королевство в придачу - 3 - [8]

Но клювом щелкать тоже не след. Любой хищник опасен до последнего вздоха. Вскакиваю на ноги и отступаю на шаг.

Ярл пытается двинуться за мной, но его буквально складывает пополам от боли, и он падает на колени. Молот, правда, из руки не выпускает. Видимо, надеется еще, что сможет собраться с силами, или я допущу оплошность.

Это зря… Я, конечно, не профессиональный воин, но арена цирка быстро отучает от излишней рассеянности и ротозейства.

Викинги за пределами круга больше не галдят, притихли. Моя «группа поддержки» — тоже замерла. Понимают, что смерть рядом, а Старуха любит тишину. И никто не хочет привлечь к себе ее внимание.

— Чего смотришь? — под ярлом уже изрядная лужица, и силы он теряет буквально на глазах. — Добей… Позволь уйти к Одину с раной достойной воина, а не каплуном. Ты же конунг… должен понимать.

— Хорошо…

На всякий случай захожу сзади.

— Готов?

— Один! — орет Улаф. — Прости! Я не смог!

Размахиваюсь и одним мощным ударом срубаю с плеч косматую голову. В самый последний миг ощутив, как теплеет в руках рукоять меча. Разящий вернулся… Один засчитал победу.

* * *

Стоят смурые, зыркают недобро из-под насупленных бровей. Во взглядах бессильная ярость, а то и ненависть. Да уж, тот еще приз. Как в притче про всадника, оседлавшего тигра. Скачи, пока не сбросит… Нафиг, нафиг такие радости. Проблему надо решать радикально и сразу, пока метастазы не пошли. Потом будет поздно пить «Боржоми».

Делаю несколько шагов взад-вперед перед строем и останавливаюсь прямо перед одним из злобно посверкивающих взглядом. Длинная борода и усы заплетены в косички, нечесаная грива, криво подрезанная над челом, настоящим конским хвостом спускается на плечи. Ладони норманна непроизвольно тискают рукоять боевого топора. Если б не клятва — голыми руками порвал бы.

— Как зовут?

— Бьерн Грива.

— Ненавидишь меня? — смотрю прямо в глаза.

Воин скрипит зубами, не отвечает, но и взгляд не отводит.

— Это хорошо… Это правильно… Я презирал бы воина, не жаждущего отмстить смерть вождя. Тем более, главы рода… Потому что так поступать может только подлец и трус!

Похоже, от меня ждали насмешек, издевательств, унижений, так что удивление искреннее. Правда, пока еще замешано на недоверии.

— Я доволен тем, что вижу ярость в ваших глазах и никого не стану удерживать силой. Викинги никогда не были рабами! Вы свободные люди и, несмотря на уговор — по прежнему вольны сами выбирать, под чьим знаменем сражаться. Да, я победил вашего вождя и по условиям хольмганга могу требовать повиновения, но… Как я уже сказал, мне не нужны трусы и рабы, мне нужны боевые товарищи. Те, кому я смогу доверить в смертельной сечи прикрывать спину. Зонненберг* (*Солнечный пик) окружают сильные, жадные и завистливые соседи, жаждущие расширить свои владения за счет земель моего королевства, а население — превратить в холопов. Меня ждет много сражений и походов. Будет место для подвигов, славы и добычи. Но я не поведу армию наемников, сражающихся только за деньги и чей кодекс позволяет изменить союзникам, если противник заплатит больше. Я хочу возглавить не собранное невесть из кого войско, а настоящую дружину. Хирд… Где бойцы будут сражаться за общую победу, против общего врага, как одно целое, как одна семья. Чтоб разделить с моими воинами поровну и радость победы, и боль потерь… Потому что только такая армия не знает поражения!

Понесло, в общем… Подобное любой студент универа может вещать часами. Благо, телевиденье давно и плотно вошло в каждый дом, особенно если проживаешь вместе с престарелыми родственниками. Так что я щедрой рукой рассыпал перлы красноречия перед толпой норманнов, пока они не захрюкали… В том смысле, что начали переглядываться и перешептываться. Значит, пора добивать и закругляться.

— Вон там лежит тело вашего вождя. Вон там — драккар. Сами решайте — проведете Улафа Косматого в последний путь, как подобает ярлу и добровольно присягнете мне — своему новому конунгу, или бросите его, как падаль, а сами сядете на корабль и уплывете домой.

О, какую вилку поставил, аж самому понравилось.

Викинги зашумели громче, а я с деланным равнодушием отвернулся и пошел к своим. Девочки, к слову, время зря не теряли, и чуть поодаль уже горело несколько костров, распространяя по округе запах жареной дичи. Причем, амазонки держались отдельно от конников сэра Корбула, а Кристина со своими гвардейцами и вовсе особняком.

Завидев меня, от всех костров тут же замахали руками, зазывая к себе. Приятно… но, не правильно. Мы за равенство между полами и крепкое воинское товарищество. А не кто в лес, а кто за дровами…

— Первая!

— Я здесь, ваше высочество.

Тьфу, ты! Никак не привыкну, что девушки буквально невидимыми становятся, если считают, что так надо. Ну вот, как их контролировать и в узде держать, если никогда не знаешь, где они находятся. Первым делом попрошу Игнациуса зачаровать мне какой-нибудь перстень на наблюдательность.

— Почему три костра?

Девушка непонимающе захлопала ресницами. Чудит, мол, принц. Не отошел еще, видимо, от поединка. Хотя, по голове точно не били.

— А что? Надо было и для нордлингов разжечь? Так они сами управятся. Не маленькие… Мы даже припасов их не трогали, своими обошлись. Четвертая и вторая шесть зайцев подстрелили. Упитанные. Хватит отужинать.