… и компания - [46]

Атмосфера почтительного восхищения, окружавшая с позавчерашнего дня семейство Зимлеров, не распространилась, однако, за пределы фабричного двора. Проникнув во владения господина Антиньи, владельца конюшни, молодой Зимлер вступал в еще не изведанную страну.

Но подобно тому, как цветные стекла не пропускают некоторых лучей спектра, так и очки Жозефа, казалось, снабжены были для такого дня особыми хитроумными стеклами, не пропускавшими ничьих черных замыслов.

И в эти очки он совершенно ясно разглядел господина Пьеротэна, который шел своей подпрыгивающей походкой, – уважаемый секретарь Коммерческого клуба не мог скрыть, что встреча с молодым Зимлером весьма его заинтересовала. Так же быстро уловил Жозеф и выражение злобы на лице господина Юильри, огибавшего угол улицы Бретонри.

Жозеф оказался вполне защищен своими очками и против дерзостных повадок владельца конюшни.

– А довезет она нас до Эпинского леса? – спрашивал Жозеф, с жалостью глядя на колченогую клячу, которую запрягал конюх.

– Вы сами, сударь, будете править? – осведомился господин Антиньи, отставной унтер-офицер драгунского полка его императорского величества.

– Да, сам, – подтвердил Жозеф, взглянув на субъекта в бурых крагах.

– Ну, в таком случае…

Легкий свист хлыста достаточно недвусмысленно подчеркнул значение этих коротких слов.

– Уж очень она тощая.

– Я отлично кормлю своих лошадей, сударь. Но бывают, знаете ли, тощие кобылы, как бывают, скажем, жирные люди.

– А она не с норовом?

Господин Антиньи исчерпал отпущенный ему природой скудный запас терпения.

– Это смотря в чьих руках; при неопытном кучере она вас вывернет в канаву не хуже рысака.

Конюх, который пристегивал подпругу, высунул голову из-под брюха смиренной клячи и заявил, явно рассчитывая на чаевые:

– С этой животиной можете ничего не опасаться! Само собой разумеется, с хорошим кучером, к которому лошадка уже привыкла, вам будет спокойнее.

Жозеф обернулся и увидел расхлябанный экипаж. Конюх, неприметно улыбнувшись, закончил свою мысль:

– Конечно, на обратном пути она пойдет ходче.

– Но этот экипаж тоже ужасный. Нет ли у вас чего-нибудь поприличнее?

Жозеф чувствовал себя не совсем уверенно в этом непривычном для него торге. Господин Антиньи отступил на несколько шагов, желая обуздать волну презрения, подымавшегося в нем против этого новоиспеченного лошадника. Пощипывая кончик носа, он заявил:

– Если угодно, я могу предоставить в ваше распоряжение хоть целый дилижанс.

– Я говорю не о дилижансе, а просто о другом шарабане, – возразил Жозеф мягко, но настойчиво. – А этот…

– Простите, о каком шарабане идет речь? Такой экипаж называется кабриолетом.

– Но ведь я просил у вас шарабан.

– Вы едете на прогулку с семейством?

– Д-да. Но какое это имеет отношение…

– А такое, что ваше семейство не уместится в моем кабриолете. Впрочем, это не важно. Эжен, распрягай!

Жозеф не на шутку рассердился, он громко хрустнул пальцами левой руки, зажатыми в правой ладони.

– Я не просил вас распрягать, я только хочу, чтобы вы показали мне не такой засаленный экипаж.

– Эжен, выкати фургон, – с царственным спокойствием приказал господин Антиньи.

Обнаженные по локоть мускулистые руки конюха ухватились за дышло. Фургон, дребезжа на ухабах, как разбитая балалайка, нелепо остановился посреди двора, прямо в навозной жиже.

Вдруг Жозеф вспомнил ходившие по городу зловещие слухи о состоянии дел господина Антиньи, который, как говорили, отдавал пиковым и червонным дамам весь свой досуг и все свои доходы щедрее, чем позволяли его денежные обстоятельства. Но при мысли о том, какие обстоятельства привели его, Зимлера, сюда, он почувствовал, как грудь его переполняется радостью, словно он очутился на берегу озера погожим летним вечером. Он весело оглядел двор и заявил:

– Ладно, пусть останется кабриолет!

Жозеф взобрался на козлы, уверенным жестом, немало удивившим конюха, взял вожжи и выехал на улицу.

Затребовав с клиента солидный задаток, бывший унтер-офицер отошел в сторонку, всем своим видом показывая, что для него лично самая забавная часть комедии окончена. Преисполненный чувства собственного достоинства, он гордо проследовал в свой кабинет, главное украшение которого составляли коллекции чубуков, английские гравюры, продырявленный стул, старая чугунная печурка, фарфоровый конь на каминной доске и целая куча порванных уздечек, ржавых стремян, мундштучных цепочек и сломанных хлыстов. Пара довольно вонючих фокстерьеров свернулась калачиком на грязном коврике.

«Всех их ждет такая же судьба, как этих жалких псов, – подумал Жозеф, погоняя кобылу. И уже у ворот фабрики с отвращением добавил: – Вандеврские хамы!» – Но счастье по-прежнему пьянило его.

Кабриолет скрипел и с адским грохотом подпрыгивал на камнях мостовой. Этого было вполне достаточно, чтобы вызвать на улицу Лору и Жюстена, но слишком мало, чтобы омрачить их радость.

Решительно дядя Жозеф был неистощим на выдумки. Никогда еще никто не видел кучера, более упоенного своей миссией. Лора вскарабкалась на козлы и поцеловала Жозефа в щеку.

– Да ты весь мокрый! – воскликнула она, легонько хлопая пальчиками по его плечу. Поднялось облачко пыли, и Лора звонко чихнула. Оба расхохотались. Жюстен стоял у самой морды клячи, как будто это был чудесный конь четырех сыновей Эймона.