И грянул в Хренодерках гром… - [3]

Но неприятности на этом не кончились. Хотя следующее утро началось на диво замечательно. Солнце выползло из-за горизонта и собиралось рассияться вовсю, обещая ясный денек. Мастер-кузнец, содравший за каждую подкову по три серебряные монеты, дело свое знал, и подковы выглядели так, словно способны пережить самого коня по крайней мере вдвое. Вешил тяжело вздохнул, взнуздал четвероногого друга, уложил в седельные сумки немудреные пожитки, кое-какую снедь, прикупленную в дорогу в трактире. Хотел шлепнуть по заду смазливую подавальщицу, но встретил суровый взгляд ее отца и передумал. Девчонок много, и там, куда он едет, наверняка найдется парочка сговорчивых, а в Запруды ему еще на обратном пути заехать придется, и неизвестно, в каком состоянии он будет пребывать после посещения Безымянного леса.

День перестал быть хорошим, когда, покинув относительно гостеприимный городок, конь, мерно протрусивший по наезженной, но практически безлюдной дороге весь день до самых сумерек, получил арбалетный болт в бок, взвизгнул и тяжело завалился на землю. Вешил спрыгнуть не успел, зато смог запустить магическим фаерболом в сторону, откуда, как ему показалось, стреляли. Раздался мощный взрыв, чьи-то вопли боли и ярости, и маг злорадно решил, что попал. Радовался он рано. Хотя действительно попал, и сомнений в этом теперь точно не было. Вылезти из-под бьющейся в предсмертной агонии лошади он не мог, оставалось вполглаза следить, чтобы не огрести свежеподкованными копытами и плести заклинание одновременно. «Эх! Только зря деньги потратил!» – тоскливо подумал он, но особо огорчаться было некогда.

Местные разбойники тоже оказались не лыком шиты и перед нападением на мага успели подстраховаться. Из кустов вывалилась дюжина мужиков, судя по зверскому выражению их лиц, с намерениями очень серьезными и далекими от радостных воплей: «Добро пожаловать, господин маг! Отведайте нашего хлеба-соли!» Да и в руках мужички крепко сжимали разнообразные арбалеты, пики, сабли и дреколье, что с караваем не перепутает даже убежденный оптимист. Вешил не стал ждать, когда решительно настроенные люди подойдут поближе и предложат сделать добровольное пожертвование в фонд «сирых и убогих, волею судеб проживающих в лесу в нечеловеческих условиях», и запустил в них полусформированным заклинанием, рассудив, что оно взорвется по-любому, просто результат взрыва непредсказуем, но так даже интереснее.

Как ни странно, нападавшие вовсе не убоялись и даже не расстроились. Они шустро спрятались за широкой спиной особо крупного мужика, чья давно не бритая физиономия страшно перекосилась в улыбке, явив на обозрение изрядно прореженные в многочисленных драках зубы. Заклинание мощно ударило чересчур жизнерадостного разбойника в грудь, подмяло хитрецов, укрывшихся за ним, проволокло по земле метров двадцать и звучно впечатало в дерево.

«Повезло!» – ошалело подумал обладатель широкой груди и антимагического амулета, закатив глазки и сползая по шершавому стволу сосны.

Дерево покачнулось и с душераздирающим скрипом рухнуло, потянув за собой группу социально опасных мужчин.

«Досадно! Такое заклинание пропало!» – сплюнул маг и удвоил попытки выбраться из-под гнедого.

Если бы не талисман, выигранный в кости после прошлого ограбления мага, оставшихся разбойников разметало бы на несколько метров вокруг, прервав тем самым их многолетнюю карьеру на ниве грабежа. Но, видимо, Всевышний в милости своей решил дать грешникам еще один шанс исправиться и ступить на путь покаяния. Только нападавшие отчего-то не спешили вступать на спасительный путь раскаяния, вместо этого вскочили на ноги, отряхнулись, как стая дворовых собак, взревели и пошли в наступление.

«Это конец! – обреченно подумал Вешил. – Но хрен я вам достанусь, с собой парочку точно прихвачу».

И стал плести еще одно заклинание, сильное и действенное. Оно грозило лишить его практически всего магического резерва, но зато давало мощный взрыв, способный уничтожить все вокруг.

В это время за спинами нападавших раздался дикий рев, и из-под поваленной сосны выскребся ящер размером с телка. Разбойники вздрогнули. Ящер зашипел и кинулся на них с прытью, невероятной для такого неуклюжего существа. С ощеренных клыков на землю с шипением падала ядовитая слюна.

– Ух ты! Плаксикус придорожнус! – искренне восхитился магистр. Он перестал плести заклинание, извлек из седельной сумки перо, кусок пергамента и принялся строчить со скоростью самописного пера, приговаривая вслух: – Та-а-ак… Плаксикус придорожнус – нежить из семейства ящеровидных. Селится преимущественно по обочинам проезжих дорог и нападает на одиноких путников. В зубах нежити содержится яд, не только умертвляющий свои жертвы, но и способствующий преобразованию внутренних тканей в студенистое вещество, годное для последующего пищеварения. После укушения жертвы ящер способен идти следом несколько часов, пока жертва не лишится сознания. Преследуя добычу, Плаксикус придорожнус издает плаксивые всхлипывания, отпугивая возможных конкурентов. В простонародье же нежить получила название Подкустовный выползень, так как преимущественно выползает из кустов. Встреченный мною довольно крупный экземпляр… та-а-ак… А какого же он размера? – покусывая кончик гусиного пера, вопросил маг.