И грянул в Хренодерках гром… - [10]

– Так как за ней ухаживать-то… ведьма же.

– Ага. А ты весь такой белый и пушистый, – скептически проскрипел леший. – Или ты того? Суеверный?

– Да нет вроде, – пожал плечами оборотень. – Просто с волчицами проще как-то.

Вяз иронично хмыкнул.

– А с девкою обычной все сложно? Цветов ей подари. Меду там какого, сладостей. Девки, они страсть как сладкое любят, – посоветовал он.

– А зачем ей цветы? – опешил Олек. – Их на любой поляне полно, чай, в лесу живем. А от сладкого только зубы портятся.

Леший понял, что и тут, наверное, Светлолике ничего не светит. Очень уж запущенный случай.

– Эх, вожак! – вздохнул леший. – Нет в тебе ентого… романтизьму. Ты думаешь, девкам от тебя цветы нужны?

– А разве нет? – совершенно запутался оборотень. – Если растения ей ни к чему, зачем же тогда их дарить?

– Внимание ей от тебя нужно, вот что. – Для пущей доходчивости Вяз даже постучал по лбу двуипостасного пальцем-веткой. – Она должна заботу твою ощущать.

– Вон оно что… – поразился Олек. Впрочем, волчицы тоже любили, когда будущий муж показывал себя хорошим добытчиком и рачительным хозяином еще до свадьбы.

Это был не последний показатель при принятии двуипостасной решения, нужно ли заводить от такого волчат или нет.

Светлолика зря волновалась о недоеной козе. Ее черный кот выгодно отличался от местных мурлык не только наличием имени с отчеством вкупе с даром человеческой речи, но еще и деловитостью. Маньку Дорофей Тимофеевич доил регулярно (молоко он и сам любил), таскал для нее сено из прошлогодних стожков селян и даже позволял немного пастись на активно пробивающейся травке, справедливо рассудив, что такую заразу двурогую ни одна нежить не схарчит, повезет, если сама нечисть ноги унесет. Так что в отсутствие ведьмы кот поживал неплохо, а на досуге занимался разбором на диво захламленной кладовки, злорадно предавая явно ненужное хламье огню. Как в такое маленькое на вид помещение может вместиться столько вещей, оставалось загадкой, но костер горел все девять дней не переставая. Измотанный генеральной уборкой кот не менее двадцати раз собирался махнуть на все лапой, но стискивал волю в когтистый кулак и продолжал разгребать авгиевы конюшни. Волею случая проходящие мимо селяне видели непрерывно горящий огонь, вздрагивали, истово крестились, стараясь пробежать побыстрее. И потом ставили в храме свечку, радуясь, что ведьма их не заметила. А то мало ли что затевает разобиженная на селян лесная отшельница.

Как ни странно, у уборки имелись и плюсы. Например, в самом неожиданном месте в кладовке обнаружилась старая тетрадь в зеленом кожаном переплете с записями матери Светлолики, Льессы. Несколько дней Дорофей фырчал, ерошил пушистый черный хвост, расшифровывая затейливые закорючки, местами налезавшие друг на друга, а где-то и вовсе настолько неразборчивые, что ими хорошо секретные послания шпионам в сопредельные государства писать. Ни свои, ни чужие ни в жизнь не догадаются, что имелось в виду – зато шифр изобретать не надо.

– Кто же так пишет?! – патетически восклицал кот, возводя голубые глаза к потолку, но и там не находил ответа на поставленный вопрос.

На потолке виднелась паутина; пара юрких паучков слаженно трудилась над ловчей сетью, не покладая лап. Но они то ли не понимали человеческую речь кота, то ли были не в состоянии проникнуться всей важностью вопроса. Озарение свыше тоже не снисходило. Дорофей издал мученический вздох, тщательно разгладил пушистыми лапками пожелтевшие от времени страницы и принялся за дешифровку. Кто знает, вдруг судьба ему улыбнется и обнаружится редкий рецепт уникальной хреновой самогонки. Но мечте не суждено было сбыться. В дверь застучали с такой силой, словно рассчитывали снести ее с петель. От неожиданности кот подпрыгнул на месте, закрыл лапами уши и зашипел, как обычный кошак.

Сарат (а самозабвенно молотил в тяжелую дверь ведьминской избы именно он) небезосновательно гордился своей изобретательностью, так как умудрился соорудить из подручных средств волокушу для травмированного мага, втащить раненого на нее и довезти до дверей ведьмы. То, что Большие Запруды к месту усекновения Подкустовного выползня расположены гораздо ближе, чем Хренодерки, ничуть не смутило парня, и Вешил пережил это путешествие скорее вопреки стараниям спасителя, чем благодаря им. В очередной раз вынырнув из забытья, маг с удивлением увидел, как знакомый встрепанный русоволосый парень, облаченный в широкие домотканые порты из небеленого льна, заправленные в носки, рубаху-косоворотку и видавшие лучшие времена лапти, отчаянно дубасит в дверь рубленой избы, а изба в ответ скалится деревянными кольями и рычит.

«Чего только не привидится», – ошеломленно подумал Вешил и даже несколько раз моргнул, чтобы прогнать видение.

Ставни избы с грохотом распахнулись. Сарату очень повезло, что он стоял не там, иначе ведьма к своему возвращению непременно обзавелась бы замечательным отпечатком застывшего в недоумении селянина прямо на собственной стене. На широкий подоконник тяжело вспрыгнул упитанный черный, без единого белого волоса, пушистый кот. Лениво поточил серповидные когти о деревянную поверхность и с интересом уставился на долбящего, как увлеченный дятел, парня голубыми глазами.