И это называется будни - [30]

— Не всегда и не обо всех, — как бы мимоходом заметила Алла. — А теперь тебе придется еще сложнее. В твое подчинение переходит весь инженерно-технический персонал завода. Эти люди самолюбивы, они знают себе цену и обид не прощают. Тебе известно, что самые непримиримые и продолжительные баталии развертываются именно в интеллектуальной среде. И если до сих пор тебе сходило…

— Продолжай, продолжай… — подбодрил ее Гребенщиков.

— Добрее надо быть, Андрей. Добрее и отзывчивее.

— Доброта для руководителя не добродетель. Это порок. И допустима она лишь в сочетании с твердым разумом и сильной волей.

— Доброта — это талант, Андрей. И талант, к сожалению, исчезающий. В наше время, когда людей все больше одолевают рационализм и черствость, его надо взращивать в себе и пестовать так же, как талант к поэзии или к математике. Если не больше.

— В каждого человека с рождения вложена некая сущность, ядро, — Гребенщиков самим голосом показывал, что говорит сейчас нечто значительное, — и если что не дано ему от природы, то привить невозможно.

— Сколько лет живу с тобой, — проговорила Алла уныло, — а не всегда могу определить, когда ты говоришь серьезно, а когда… Ты непрощупываем.

— А другие, думаешь, лежат распластанные на поверхности? Люди — как айсберги. Большая часть их загнана внутрь и скрыта от наблюдения. Я тоже не всегда могу предугадать, что скажет или как поступит в том или ином случае каждый из тех, кто надо мной и даже рядом.

— Не уходи в сторону, Андрей. — Алла опустила голову, теряясь от взгляда мужа и в то же время напрягаясь в желании убедить. — Пойми, тебе предстоит сложный процесс становления. Надо проявить гибкость и одновременно большой такт. Не впасть сразу в административный восторг. И приучи себя терпимо относиться к инакомыслящим и иначе себя ведущим.

Глаза Гребенщикова стали вдруг острыми и холодными, как стеклышки.

— Бесплодное умствование. Из разрозненных фактов делаешь выводы вселенского масштаба. — Он резко убрал руку с колена жены и повыше натянул плед. — Да вы сговорились, что ли? Как попы с амвона! Нудно и примитивно. Возлюби ближнего, как самого себя. А ближнему дай палец — он оторвет… — Гребенщиков стиснул зубы, так и не договорив слова.

Случилось то, чего и опасалась Алла, — незримая дверца захлопнулась.

ГЛАВА 9

Нормальные отношения между людьми так же необходимы для успеха дела, как масло для сложного механизма. Только смазка позволяет механизму работать без скрипа и заеданий. Эту выношенную годами истину Збандут тщательно внедрял в сознание подчиненных и сам следовал ей. Он не выносил ссор и распрей, всякие раздоры старался гасить в зародыше, не давая им разрастаться, и болезненно переживал, если это ему не удавалось.

К сожалению, за свою долгую производственную жизнь он не видел директора и главного инженера, которые были бы дружески расположены друг к другу и придерживались паритета. Если судьба сводила работников неравноценных, то они еще как-то уживались. Слабый побаивался сильного, уступал ему и, хотя в глубине души ярился, на рожон не лез и в борьбу не ввязывался. Сложнее приходилось, когда сталкивались руководители одинакового потенциала — знающие, опытные, волевые. При такой комбинации возникали открытые междоусобицы, и в азарте борьбы друг с другом не так уже редко приносились в жертву интересы коллектива и производства.

Выдвигая Гребенщикова на пост главного инженера, Збандут полагал, что они будут исключением из общего правила. Но обманулся. Между ними сразу же, буквально с первого дня, когда они не поделили сфер влияния, пробежала черная кошка. Это означало, что в дальнейшем придется тратить много сил даже на повседневное общение с главным инженером, не говоря уже о решении спорных проблем. А тут еще отношения с первым секретарем горкома партии неожиданно испортились из-за расхождения по весьма щекотливому вопросу. Это было тем более досадно, что Збандуту импонировал характер Додоки и все, что о нем рассказывали, ему нравилось.

А рассказывали о нем много, сдабривая действительные события привкусом легенды, и трудно было определить, когда к истине примешивалась доля вымысла. Все же оставалось несомненным, что партийную организацию города возглавил человек незаурядный, со своеобразной логикой поведения, с несколько неожиданным, не укладывающимся в привычные рамки стилем руководства. Он как никто другой умел создать общественное мнение даже вокруг, казалось бы, незначительного факта и преподнести его как поучительный урок.

И вот событие номер один. Случилось так, что когда Додока возвращался с аэродрома по шоссе, его машину остановили два милиционера и, не спросив разрешения, уселись в нее. Отъехав немного, завели разговор о том, с кем лучше всего провести свободный вечер. Райку забраковали — одна литр проглотит. Дашка сонливая и скучная. Решили выпить сами. Когда у гастронома дали команду остановиться, произошло невероятное: шофер не подчинился им и, несмотря на упорные протесты, повез дальше. Как только машина подкатила к горкому, Додока назвал себя, пригласил зайти. Заперев незадачливых попутчиков в отдельной комнате, вызвал начальника милиции. С тех пор ни одному милиционеру и в голову не приходило использовать для личных нужд случайные машины.