...И другие глупости - [57]

— Так это ты все устроил? — спрашиваю я, и в голосе моем звенит медь.

Интеллектуал кивает. На лестничной клетке орут, визжат и колотят в дверь ногами. «Она убьет его! Убьет!» — слышится истерический Мышкин крик. Вдруг раздается страшный треск. Дверь распахивается. В белых трусах с кровавым подбоем и морковкой на переднем месте, расставив ноги на ширину плеч и уперев руки в боки, в двери стоит Колян.

— Ах, вот вы где, голубки! — радостно смеется Колян и колышет грушевидной грудью. — Дуся, с тебя пузырь!

Позади Коляна скачет Мурка. Она пытается хоть что-то разглядеть из-за могучей колянской спины. Но из-за колянский спины фиг чего-нибудь разглядишь. Не родилась еще такая Мурка, которая может хоть что-нибудь разглядеть из-за колянской спины. Тогда Мурка пытается его отодвинуть. Но Коляна фиг отодвинешь. Не родилась еще такая Мурка, которая может сдвинуть Коляна с места. Тогда Мурка пытается просочиться сбоку. Но Колян плотно занимает весь дверной проем слева направо и сверху вниз. Да и Муркино хомячье брюшко тоже делу не подмога. Но Мурка все-таки просачивается.

— Я поняла! Я все поняла! — орет Мурка и возбужденно машет красными щеками. — Это его машина была у подъезда! Его! Я утром вышла, гляжу, знакомая машина! Чья бы, думаю. А это его! А сам он пешком! Пешком! Он все время тут жил, у Викентьевны!

— И перо в волосах от Викентьевны! — вступает в дискуссию Мышка. — Я проверила — у нее подушки драные!

Интеллектуал медленно поворачивается.

— А посторонних попрошу немедленно очистить помещение! Особенно вот этих! — раздельно говорит он и тычет острым пальчиком в Мурку и Мышку.

Мурка пятится и налетает на Мышку. Мышка пятится и налетает на Коляна. Колян пятится и немножко опрокидывает Викентьевну. Викентьевна падает и немножко давит Клепу. Клепа визжит. Пудель вырывается из лап Клепы, пробирается между ног и бросается на свою подстилку. Интеллектуал тихо закрывает дверь. Поздно вечером мы с Интеллектуалом сидим на кухне и едим торт «Птичье молоко».

— Что же ты к Коляну жить не пошел? — ехидно спрашиваю я. — К закадычному дружку?

Интеллектуал мучительно краснеет. Что ж, мне объяснять не надо. И так ясно. За то время, что Интеллектуал кручинился, Колян выжал из его хилого тельца все жизненные соки, а освободившееся место занял крепкими спиртными напитками.

— А Тяпу чего в кино приволок? Поразвлечься решил?

— С Тяпой я советовался, — бормочет Интеллектуал.

— О чем?

— Ну, как с тобой быть.

— Так это он тебе посоветовал подбрасывать дурацкие записки?

— Я сначала ему позвонил, а он говорит — надо ее напугать. А потом говорит — пусть за тобой по всей Москве побегает. Женщин, говорит, надо держать в напряжении. Он же специалист, ты знаешь.

— Знаем мы таких специалистов! Так ты знал, что мы за тобой следим?

Интеллектуал кивает.

— Прости меня. Я больше так не буду. Я так… изголодался… — шепчет он и быстро добавляет: — По ласке, по ласке! — И по щеке его катится слеза.

— Дурень ты, дурень! — говорю я, прижимаю к груди бедную его головушку и целую в макушку.

ЭПИЛОГ

Мы сидим в кафе на Тверской, глазеем в окно, пьем чай и жуем яблочный пирог. Мы — это Мурка, Мышка и я, Мопси. Настоящий Джигит лежит на кровати в папахе. Лесной Брат продирается сквозь густой валежник. Большой Интеллектуал засел дома в обнимку с холодильником. Что делают Северный Олень и Ковбой Мальборо, мы не знаем. Неизвестность томит нас. Вчера, после того как Интеллектуал столь недвусмысленным образом выгнал моих девиц из дома, они поехали к Мышке и полночи обсуждали мою личную жизнь и хамское поведение Интеллектуала. Я же отводила душу в его объятиях и даже слегка укусила в нос, чтобы знал. Сегодня Мурка уезжает в Питер. Мы провожаем ее на дневной поезд. Она заявила, что еще один перегон в шестьсот километров по дорогам родины не осилит, и оставила джип у Мышкиного подъезда. В выходные за ним приедет Лесной Брат.

— Ну, девушки, пора подвести итоги минувшего года! — бодро говорит Мурка. — По-моему, он удался.

— Ах, — отвечает Мышка и закатывает глазки. — Я еле его пережила! — Она тяжело вздыхает и задумывается. — А может быть, еще не пережила. — Она прислушивается к себе, ковыряет пирог и добавляет: — Да, точно, не пережила и вряд ли переживу.

— Это угроза? — спрашиваю я.

— Это предупреждение. Вы можете меня недосчитаться, — недовольно отвечает Мышка. Она не любит, когда ей мешают страдать.

— Брось! — говорит Мурка. — Да ты должна судьбу благодарить за то, что у тебя случился такой облом с Оленем. Узнала хотя бы, что такое приличная женская судьба. Нельзя же всю жизнь жить с одним мужем, как… как старая дева!

— Мур, а мне в чем повезло? — спрашиваю я.

— В том, что твой Интеллектуал так тебя любит, что готов даже бросить ради своей большой любви.

— А тебе?

— Мне… — Мурка на секунду замолкает. — Мне, девочки, повезло больше всех. Я, девочки, избежала страшной участи русского эмигранта в Америке.

— А ты что, собиралась уезжать? Мы как-то не в курсе.

— Ну, не то чтобы собиралась… Но если бы Ковбой предложил…

— А он что, планировал делать тебе предложение руки и сердца?

— Он не успел, — говорит Мурка с великолепным апломбом. — Но сделал бы обязательно, если бы не вы. Приехали под ногами путаться, вспугнули наше счастье.