...И другие глупости - [16]
В любви и согласии Коточка и Кофточка прожили несколько лет. Коточка несколько пообтерся. Кофточка тоже выглядела неважно и наводила скорее на мысль о старой мочалке, нежели о предмете женского туалета. Нитки вылезли и беспорядочно торчали в разные стороны. Чудный сиреневый цвет поблек. Запах ее превосходил все самые смелые человеческие фантазии. Встал вопрос о выносе Кофточки на помойку. Вопрос этот обсудили на семейном совете и решили заменить Кофточку кем-нибудь помоложе. Предложение исходило от папы.
— Вот все вы такие, мужики! Вам бы только помоложе, а что в голове, вас не волнует, — сказала, поджав губы, бабка и удалилась к себе вязать замену.
Замена изготовлялась втайне от Коточки. Бабка запиралась у себя в комнате и сердито стучала спицами. Через неделю новая кофточка из сиреневой шерсти с перламутровыми пуговками была готова. Бабка разложила ее на кресле и распахнула дверь. Мы вошли. Кофточка была чудо как хороша.
— Ах! — громко говорили мы, расхаживая вокруг кресла. — Что за прелесть!
Коточка протиснулся в дверь, и мы заахали еще громче. Он подошел к креслу, повертел хвостом, принюхался, развернулся и отвалил в свой угол. В углу он положил морду на старую Кофточку, обнял ее передними лапами и уснул.
— Это черт знает что такое! — сказал папа. — Приличные люди так себя не ведут! Завтра же ликвидирую этот очаг разврата!
Но назавтра ничего ликвидировать не пришлось. Утром все проснулись от странных звуков. Кто-то возился в Коточкином углу, пищал, поскуливал и причмокивал. Все высыпали в коридор. Коточка сидел на тощей попе, гордо подняв селедочный хвост и щербатую морду. На полу копошились три котенка. Были они кругленькие, мохеровые, пушистые и клочковатые. Клочок — серый, клочок — белый, клочок — грязно-песочный, клочок — сиреневый. На ушах — пумпочки. На спинках — косички. На хвостах — сиреневые кисточки. Коточка трогал их лапой, опрокидывал на спинки и вылизывал брюшки. На брюшках поблескивали перламутровые пуговки.
Сейчас этот Коточка таскает у нас по столу свою Кофточку, а мы сидим и любуемся на эту упоительную картину. Говорить Мышке про антисанитарные условия, в которых проходит наша трапеза, бесполезно. Она уверена, что Коточка стерилен. Мы по-прежнему ковыряемся в салате, и растормошить эту канитель нет никакой возможности. Наконец Мурка берет инициативу в свои руки. Если честно, я на это и рассчитывала.
— Надолго к нам? — вежливо спрашивает Мурка Оленя, ловко орудуя ножом и вилкой.
— Как получится, — вежливо отвечает Олень, орудуя ножом и вилкой не менее ловко.
— Ага, — задумчиво говорит Мурка. — По делам или так, погулять?
— И по делам, и так, погулять, — отвечает Олень. На слове «погулять» Мыша краснеет и опускает очи долу.
— Ага, — говорит Мурка и задумывается крепче. — По коммерческой части будете или по культурной?
— И по коммерческой буду, и по культурной… тоже буду, — отвечает Олень, и Мыша окончательно растекается, ошибочно приняв слово «культурной» на свой счет.
— Ага, — говорит Мурка и впадает в транс. — А каков, позвольте спросить, оборот вашего валового дохода?
— Позволю, — отвечает Олень. — Спрашивайте.
— Спрашиваю, — говорит Мурка.
— В процентах? — спрашивает Олень.
— И в процентах, — подумав, отвечает Мурка.
— Может быть, в дробях? — настаивает Олень.
— Может быть, — соглашается Мурка. Она вообще девушка покладистая.
— В десятичных или простых? — интересуется Олень.
— И в десятичных, и в простых, — решает Мурка. Ей уже не нравится, что инициатива допроса перешла к Оленю.
— В простых — это просто, — говорит Олень. — А вот в десятичных… даже не знаю, что вам ответить.
— Тогда ничего не отвечайте, — разрешает Мурка. Она уже устала от этого обилия информации.
— Может быть, построим графики? — предлагает Олень.
— Графики? — оживляется Мурка. Она когда-то безуспешно защищала диссертацию и понастроила этих графиков чертову прорву. — А что, давайте! У тебя есть миллиметровка? — спрашивает она Мышку.
— Нет, — пищит Мышка.
— А ватман?
— Нет, — пищит Мышка.
— Господи! Чего ни спросишь, ничего в этом доме нет!
— Есть кусок обоев, — пищит Мышка.
— Ладно, давай обои.
Мышка лезет в чулан и вытаскивает кусок старых, задубевших от клея обоев. Мурка с Оленем пытаются пристроить этот кусок на пол. Кусок пристраиваться не хочет и заворачивается в трубочку. Мурка с Оленем начинают переругиваться. Назревает скандал. Я тихо выхожу в коридор. В коридоре у входной двери сидит Коточка и грызет Оленьи кирзовые сапоги. Сапоги у Оленя удивительные. Во-первых, покрыты толстым слоем грязи, как будто он проживает не на вечной мерзлоте, а на стройплощадке. Во-вторых, фасончик у них такой… ну, приблизительно времен диктатуры пролетариата. Я разглядываю сапоги, и в голову мне приходит шальная мысль: а что, если Олень нас обманывает, что, если он не из какого не из Якутска, а прямой наводкой из мест не столь отдаленных? Что, если он приехал пашу Мышку грабить и убивать? Вот что думаю я, но тут же эту мысль отбрасываю как непродуктивную. Если грабить — то что? Самая ценная вещь в Мышкином доме — прижизненное собрание сочинений джигитских пионерских рассказов. А если убивать — то чего он так долго ждал? Пока мы с Муркой прибудем? На подмогу? В принципе стукнуть Мышку по голове чем-нибудь тяжеленьким мне иногда ой как хочется! Но Олень об этом не знает.
Захватывающий рассказ о России, которой не было… 20-е годы прошлого века, большевистский заговор раскрыт, стране удалось избежать революционных потрясений. Однако мятежные страсти XX столетия разыгрываются на площадке кинематографа — новейшего и грандиозного искусства, оказавшегося в эпицентре событий эпохи.В романе «Продавцы теней», словно в неверном свете софитов, затейливо переплетаются жизнь и киноистории, вымысел и отражение реальности — строительство «русского Голливуда» на Черноморском побережье, образы известнейших режиссеров и артистов.
Мышка, Мурка и Мопси.Три весьма современные молодые женщины, на наш отечественный лад разыгрывающие собственную комедию под названием «Секс в большом городе», а иногда — «Выживание в большом городе».Одна, перестав быть примерной женой, читает лекции горстке восторженных пенсионеров...Другая, в неуемном желании прославиться, во что бы то ни стало хочет пробиться на попсовый Олимп...Третья... то, что делает третья, — неописуемо!..Читайте. Смейтесь... над собой!
Беспечный актер и фокусник Басби Визг, приехавший в Ялту конца 1920-х годов искать удачи, разрывается между кинодивой Лидией Збарски и юной эмансипе Женечкой Ландо. Одной-единственной ему для счастья не хватает. Как часто подобная ситуация возникает в жизни мужчины! А может быть, и не нужно выбирать? Ведь мир не делится на черное и белое, он полон полутонов и компромиссов. И если цена любви – компромисс, не стоит ли с этим согласиться?
«Мадам танцует босая» — первый из серии проникновенных и захватывающих ретророманов Ольги Шумяцкой и Марины Друбецкой. Авторы пишут о России, в которой длится Серебряный век, кинематограф и фотоискусство достигают расцвета, в небе над столицей плывут дирижабли, складываются чьи-то судьбы и разбиваются чьи-то жизни.В основе сюжета — любовный треугольник: гениальный кинорежиссер Сергей Эйсбар, в котором угадываются черты Сергея Эйзенштейна; юная раскованная фотоавангардистка Ленни Оффеншталь и кинопромышленник Александр Ожогин.
Талантливая фотоавангардистка Ленни Оффеншталь пытается залечить душевные раны — снова любить и быть любимой. У нее был жаркий, страстный роман с известным режиссером Сергеем Эйсбаром (в котором угадывается Сергей Эйзенштейн), а теперь на нее засматривается мятежный поэт Новой России… Маяковский!Сердце Ленни как воздушный шар. Ветер перемен гонит его то в одну сторону, то в другую. А счастье так близко…
Может ли любовь юной девочки-институтки Зины Ведерниковой, наивная и смешная в глазах прославленного московского поэта Юрия Рунича, длиться годами и вырасти в настоящее сильное чувство? Став известной всему миру актрисой немого кино, музой дадаистов и авангардистов, Зина, превратившаяся в блистательную Иду Верде, сохранит в сердце образ своего возлюбленного. Вызовет ли она ответное чувство, бросив к его ногам свою славу?..
«У крутого обрыва, на самой вершине Орлиной Скалы, стоял одиноко и неподвижно, как орёл, какой-то человек. Люди из лагеря заметили его, но никто не наблюдал за ним. Все со страхом отворачивали глаза, так как скала, возвышавшаяся над равниной, была головокружительной высоты. Неподвижно, как привидение, стоял молодой воин, а над ним клубились тучи. Это был Татокала – Антилопа. Он постился (голодал и молился) и ждал знака Великой Тайны. Это был первый шаг на жизненном пути молодого честолюбивого Лакота, жаждавшего военных подвигов и славы…».
Один из программных текстов Викторианской Англии! Роман, впервые изданный в один год с «Дракулой» Брэма Стокера и «Войной миров» Герберта Уэллса, наконец-то выходит на русском языке! Волна необъяснимых и зловещих событий захлестнула Лондон. Похищения документов, исчезновения людей и жестокие убийства… Чем объясняется череда бедствий – действиями психа-одиночки, шпионскими играми… или дьявольским пророчеством, произнесенным тысячелетия назад? Четыре героя – люди разных социальных классов – должны помочь Скотланд-Ярду спасти Британию и весь остальной мир от древнего кошмара.
Повесть Владимира Андреева «Два долгих дня» посвящена событиям суровых лет войны. Пять человек оставлены на ответственном рубеже с задачей сдержать противника, пока отступающие подразделения снова не займут оборону. Пять человек в одном окопе — пять рваных характеров, разных судеб, емко обрисованных автором. Герои книги — люди с огромным запасом душевности и доброты, горячо любящие Родину, сражающиеся за ее свободу.
Главы из неоконченной повести «Под созвездием Рыбы». Опубликовано в журналах «Рыбоводство и рыболовство» № 6 за 1969 г., № 1 и 2 за 1970 г.
Александр Житинский известен читателю как автор поэтического сборника «Утренний снег», прозаических книг «Голоса», «От первого лица», посвященных нравственным проблемам. Новая его повесть рассказывает о Людвике Варыньском — видном польском революционере, создателе первой в Польше партии рабочего класса «Пролетариат», действовавшей в содружестве с русской «Народной волей». Арестованный царскими жандармами, революционер был заключен в Шлиссельбургскую крепость, где умер на тридцать третьем году жизни.
Сегодня мы знакомим читателей с израильской писательницей Идой Финк, пишущей на польском языке. Рассказы — из ее книги «Обрывок времени», которая вышла в свет в 1987 году в Лондоне в издательстве «Анекс».
Главная героиня романа Фрэнки менее чем за неделю теряет все: хорошую работу, милую квартирку в престижном районе Лондона и обожаемого жениха, с которым надеялась вскоре пойти под венец. Из любимой, преуспевающей женщины она внезапно превращается в рядовую неудачницу почти без гроша в кармане. От отчаяния Фрэнки решается на нетривиальный поступок: собирает вещички и улетает к своей приятельнице в Лос-Анджелес. Это история о том, какие подарки преподносит жизнь, если ее не бояться и ей доверять, — одним словом, если жить экспромтом.
Иронический женский бизнес-технороман.Рыжеволосая толстушка Орла Кеннеди работает в пресс-бюро лондонского банка. В жизни ее не устраивают две вещи: работа и собственный вес, из-за которого, как ей кажется, она никак не может найти себе спутника жизни. Но через год свадьба лучшей подруги, и, чтобы надеть платье подружки невесты, Орла решается создать собственный сайт, посвященный диетам и правилам похудания. Далее события развиваются с невероятной скоростью, и незаметно для себя Орла открывает главный секрет того, как сбросить вес.
Психотерапевт Вэлери Райан развелась с мужем — лгуном и развратником, отсудила у него огромный капитал, сына и теперь пытается освоиться с новым положением, насладиться свободой и богатством, устроить личную жизнь. Однако избавиться от Роджера Тисдейла не так просто, и кто знает, на что способен этот человек ради того, чтобы вернуть свое состояние.
От Джози уходит муж. И ей кажется, что ничего ужаснее быть не может. Но жизнь идет своим чередом, и ей предстоит отправиться за океан — в Америку, на свадьбу своей сестры. Впервые она уезжает из дома так далеко и одна. За это недолгое путешествие ей предстоит многое понять и переоценить, а еще — встретить новую любовь.