И дана была встреча... [Сборник рассказов] - [9]

— Да! Да! Именно он стоял за Вами и что-то говорил, говорил, а Вы писали…

Так открылась тайна возникновения святой книги.

Книги и стая

Выбравшись из попутки, Иван глянул окрест и сердце его сжалось. Родную деревеньку трудно было узнать. Сохранившиеся домишки покосились, а то и вовсе вместо соседской хаты — бурьян.

Правда, его домик уцелел, но в нем никого. От родных лишь могилки на погосте. Они-то, быть может, и звали. Да и куда ему податься, когда корни его тут. От этих корней он один из их рода остался, да еще земля-матушка. Чем-то и она притягивала, будто зов предков.

Председатель сельсовета обрадовался бывшему фронтовику. Хоть и покалечен изрядно, но теперь каждый мужик ох как надобен жизнь воскрешать. Поручили Ивану детей обучать, пока настоящих учителей в село не пришлют.

Детишки полюбили дядю Ивана. Он им грамоту преподавал как драгоценную эстафету поколений. Пушкина, Лермонтова, Гоголя озвучивал. Детворе дивом казалось: сидит перед ними дядя-сосед, глазами по каким-то значкам бегает, а перед их внутренним взором возникают «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой». Ребятишки будто на машине времени по разным землям и эпохам странствовали, к сердцам и душам людей прикасались.

Но все имевшиеся в деревне книги скоро оказались прочитанными, а новых — нет. Как на передовой, когда боеприпасы на исходе, а противник наступает. Стал Иван обходить односельчан, выпрашивать, как подаяние, уцелевшие издания. Боялся — угаснет детская любознательность, а потом поздно будет. Возникнут другие желания и закроются юные сердца для возвышенных мыслей и чувств. Но, как ни искали по сундукам и чердакам, ничего путного найти не удалось. Пришлось в город отправляться.

В магазине он долго выбирал книги. Хотелось предусмотреть издания на любой возраст, а денег у него — крохи. Но все-таки набил он свой походный рюкзак и решил в тот же день вернуться. На сей раз попутки не оказалось. Шел, предвкушая детскую радость при виде такого клада захватывающих историй. Тяжеловато идти, но…

Утомившись, Иван выбрал пригорок, прилег отдохнуть да и вздремнул чуток.

Проснулся он от холода. Огляделся, а вокруг, откуда ни возьмись, снег глубокий. Встал. Преодолевая сугробы, вышел к дороге и с ужасом увидел стаю волков, которые к нему приглядывались: нет ли у человека оружия? А у него только книги. Звери стали медленно приближаться. Мужчина вспомнил, что все животные огня боятся, и зажег книжку, которая вспыхнула факелом. Волки замерли. Глянул на них внимательнее, а они какие-то невиданные, страшные.

Он бросился от них, одну за другой поджигая книги. Звери то останавливались, то, чуть пламя угасать начинало, снова приближались. И опять вспыхивали страницы. Одна лишь мысль — спастись! Еще одна книжка сгорает, еще одна… Жить-то хочется! Каждая сожженная страничка — это спасение еще на несколько секунд.

Рюкзак опустел, но вот уже совсем рядом дома. Собаки, учуяв волчий дух, подняли шум. А в руках у него догорает последняя книжка, аж пальцы обожгла.

От ожога Иван вздрогнул, и видение исчезло…

Он на том же пригорке, где прилег отдохнуть. Вокруг ни снега, ни стаи. Книжки у него под головой. «Что за сон такой странный? Не подсказка ли это какая?» — подумал Иван и быстро зашагал по знакомой дороге.

Книги он доставил в библиотеку. Но непонятная история не прошла даром: вновь дали знать о себе фронтовые раны. Вскоре его отправили в госпиталь, где он пробыл несколько лет, заочно учась на библиотечном факультете. Женился на медсестре, которая заботливо за ним ухаживала, свои дети пошли, потом внуки. Так и осел в городе, хотя чувство долга перед деревенской детворой не покидало его.

В родном селе фронтовик появлялся редко, привозя пачки книг для библиотеки. Но к своему огорчению замечал: они пылились на заброшенных полках — мало кто сюда наведывался.

Село постепенно становилось другим. Бросались в глаза антенны на домах. Сбылось предсказание, данное еще в XVIII веке: наступит время, и в избах в красном углу вместо икон поставят ящики, а из крыш будут торчать рога. Реальностью стали и слова писателя Лялина: «Свет телевизора в каждом окне: это лампадки зажглись сатане».

Особо его огорчал иной внутренний настрой людей. Ребята, подобные тем, которые когда-то ловили каждое его слово, теперь будто оглохли. Собирались, как они говорили, «побалдеть», пили, сквернословили. Иван несколько раз пытался увлечь их чем-нибудь значительным, глубоким, но интерес к разговору у них быстро угасал. Время явно было упущено.

Раньше вдохновенные слова великих писателей, яркие судьбы любимых героев проживались ими всем сердцем, обогащая духовный опыт. Ныне клипы и боевики убили в них способность к сотворчеству, сопереживанию. Целое поколение, предавшее себя во власть компьютерных игр и телевидения, превращалось в зомби. Кто-то неустанно похищал их души.

По ночам его мучила совесть. Не предал ли он в свое время деревенскую детвору, променяв свой долг на городской комфорт? Как ответит за доверенные ему души?! Что теперь с ними? Читают ли? И если читают, то что?

Недавно сообщалось, что двое солдат, захватив оружие, покинули воинскую часть и по дороге убили милиционера. Причин для преступления не было. Они даже не понимали, что сотворили. Следствие установило, что последняя книга, взятая ими в библиотеке, называлась «Убить мента». Все описанное в ней они претворили в действительность, один к одному. Вымышленные образы словно вселились в реальных солдат и повелевали их волей, поступками.