И дана была встреча... [Сборник рассказов] - [8]
В пути ребята проголодались и классная попросила водителя подрулить к первой попавшейся на пути столовой. Когда обед заманчиво заблагоухал на столе, на путников снизошла минута испытаний.
Веками в православных семьях перед трапезой возносились молитвы для освещения земных благ, завершаясь просьбой дарования Небесного Царства.
Слава с младых лет впитал в себя эту традицию и неукоснительно исполнял ее. Дома. Но здесь находился весь класс, на роль заводилы в котором претендовал Костя Комар.
Когда в свой час будут раскрыты духовные архивы каждого рода, станет зримой и наследственная эстафета династии Комаров. Впрочем, кое-что о ней известно: дед Кости срубал кресты с колоколен, взрывал храмы, предавал огню лики святых на иконах, разжигая костры Библией. Конец его был жалким: он свалился с часовни, замахнувшись на очередной крест. Грохнулся так, что до ветру сам из избы выйти не мог. Испустил дед последний вздох, сотрясаясь от злобы на весь мир.
Отец Кости, зачатый в Великий пост, пытался вырубить под корень даже мысли о святости у современников своими лекциями по научному атеизму. Он был нарасхват: его звали на радио и в институты, где взращивали будущих педагогов, партийную элиту.
Но настало иное время, дошло до высокого начальства то, во что испокон веков верил народ: «Без Троицы дом не строится». Научный атеизм исчез из программ обучения. Тогда он попытался восхвалять религию. Но поток возмущенных писем поставил кляп приспособленцу. Вскоре его разбил паралич, лишив разума и речи.
Костя нутром чуял православный дух. У потомка богоборцев при встрече с ним закипала память предков. Комар гримасничал, извивался, издавая междометия, или гоготал. Побаиваясь, кое-кто из ребят примыкал к его свите, тем более что он был с северных окраин города, известных своими хулиганскими шайками. По одному его кивку могли изрядно отдубасить.
И вот наступила минута, проявляющая суть: кто ты, с кем ты? Для Константина и его «подданных» проблем не было: они мгновенно принялись уплетать обед. Но для других… Слава представлял, какой огонь он вызовет на себя, если прочитает молитву. Но внутренний голос поколений спрашивал: «Неужели так страшен этот комарик? Неужели ты предашь нас?».
Он встал. За ним поднялись и другие верующие. Четко произнося каждое слово, Слава ощущал в них вечную силу:
Костя аж рот разинул от удивления, потом пальцем покрутил у виска, взвизгнул и скорчил рожицу. Его «подданные» стали хихикать. Классная спросила:
— Комар, что с тобой?
Казалось, на том инцидент и завершился. Но не тут-то было! Когда автобус тронулся, началось что-то странное: у тех путешественников, кто смеялся над верующими, стали болеть животы. Да так сильно, что пришлось разыскивать ближайшую больницу и оставлять их на лечение. Остальные покатили дальше познавать мир и себя.
И тут невольно возникает вопрос: ребята ели и пили одно и то же. Почему же не все попали в больницу? Что это, случайность или вразумление?
Есть духовный закон: Бог поругаем не бывает! Наши предки его чтили, а когда забыли, разразилась революция. Не таится ли в происшедшем предостережение богохульникам?
Проезжая мимо погоста, ребята перекрестились. Классная взяла в руки микрофон и прочитала удивительные строки поэта Анатолия Жигулина:
А что ты передашь потомкам, мой друг?
Тайна святых строк
Как-то утром к святому Иоанну Златоусту пришел посетитель. Келейник святителя Прокл, собираясь доложить владыке, приоткрыл дверь и сразу же притворил ее, предупредив пришедшего:
— Придется подождать. У епископа кто-то есть. Предупредить-то предупредил, а сам призадумался:
«Кто же там? И как он мог туда проникнуть, минуя приемную? Я ведь никуда не отлучался. Странно… Очень странно…».
Прошел час. Посетитель опять напомнил о себе:
— У меня нет времени ждать. Дело неотложное. Прокл вновь заглянул в щелочку и опять был вынужден отказать:
— Не могу помешать. Владыка занят. Он не один. Подождали еще: никто не выходит из кабинета. Посетитель стал нервничать. Прокл пытался его успокоить, но тут ударили к заутрене колокола. Пришел час идти на службу.
Прокл вошел в приемную и удивленно заметил, что у епископа никого нет.
— Как никого? Я же своими глазами…
Попросив прощения, келейник поделился своим смущением:
— К Вам просился посетитель, но я, убедившись, что у Вас кто-то есть, уговаривал пришедшего подождать.
— Но у меня никого не было! — удивился Иоанн.
— Как не было? Я своими глазами видел, что кто-то стоял за Вашей спиной и что-то диктовал, а Вы писали.
— Я действительно писал толкование на слово Иоанна Богослова.
При этом они посмотрели на икону Апостола — любимца Господа, которая всегда висела над столом епископа. И тут Прокл воскликнул:
