И быть подлецом - [5]

— Я предполагал, что могу столкнуться с одной из десятка позиций, но не ожидал, что вы займёте именно такую. Вы должны понять, что не только в течение недели, но и в течение двадцати лет будет задаваться вопрос, кто подложил яд. Двадцать лет спустя люди всё ещё будут спорить о том, кто это мог сделать: Мадлен Фрейзер, или Дебора Коппел, или Билл Медоуз, или Натан Трауб, или Ф. О. Саварезе, или Элинор Венс, или Нэнсили Шеперд, или Талли Стронг.

Открылась дверь, вошла женщина-борец и, прерывисто дыша, возвестила:

— Мистер Стронг.

— Пусто войдёт, Кора, — сказала ей мисс Фрейзер.

Я думаю, что был бы поражён контрастом между тем, как выглядит Талли Стронг, и его фамилией, если бы не знал, чего ожидать по фотографиям в газетах. Он походил на них в главных чертах: очки без оправы, тонкие губы, длинная шея, зализанные волосы. Тем не менее во плоти он не выглядел так глупо, как на фотографиях. Я успел понять это, пока он здоровался с присутствующими. Затем он повернулся ко мне.

— Мистер Стронг — секретарь нашего совета спонсоров, — сказала мне Дебора Коппел.

— Да, я знаю, — улыбнулся я.

— Мистер Гудвин, — сказала она ему, — пришёл с предложением от Ниро Вулфа. Мистер Вулф — частный детектив.

— Да, я знаю, — улыбнулся в свою очередь Талли Стронг.

Когда у человека такие тонкие губы, как у него, не всегда можно сказать наверняка, улыбается ли человек или гримасничает. Но я всё-таки назвал бы это улыбкой, особенно когда он добавил:

— Мы оба знамениты, не так ли? Конечно, вы уже привыкли быть в центре внимания, а для меня это ново. — Он сел. — Что предлагает мистер Вулф?

— Он думает, что мисс Фрейзер должна нанять его, чтобы он разобрался в убийстве Сирила Орчарда.

— Чёрт бы побрал Сирила Орчарда! — Да, тогда это была улыбка, поскольку сейчас на его лице появилась гримаса и выражение лица стало совсем иным. — Гореть ему в аду!

— Это точно! — подхватил Билл Медоуз. — Тем более что он, возможно, именно там сейчас и находится.

Стронг проигнорировал его слова и обратился ко мне:

— Полиция и без того доставляет нам достаточно неприятностей, чтобы нанимать кого-нибудь ещё.

— Может быть, — согласился я. — Но это недальновидный подход. Вам действительно доставил неприятности тот, кто подсыпал яду в «Хай спот». Как раз когда вы вошли, я начал объяснять, что неприятности могут продолжаться долгие годы, пока убийца не будет пойман. Конечно, теоретически полиция может найти его, но она не смогла сделать этого за шесть дней, и вы сами знаете, как мало она продвинулась. Тот, кто сумеет поставить всё на свои места, прервёт цепь неприятностей. Имеете ли вы представление, насколько хорошо работает Ниро Вулф, или мне рассказать?

— Я надеялась, — вступила Дебора Коппел, — что у мистера Вулфа есть кое-что конкретное. Что у него есть… идея.

— Нет. — Я сказал это так, чтобы ни у кого не оставалось никаких сомнений. — Единственная идея, которая у  него есть, — получить двадцать тысяч долларов за разгадку.

Билл Медоуз присвистнул. Дебора Коппел улыбнулась. Талли Стронг воскликнул с неодобрением:

— Двадцать тысяч?!

— Только не от меня, — сказала Мадлен Фрейзер, как и я, тоном, не оставляющим  сомнений. — Мне пора приниматься за работу над передачей, мистер Гудвин.

— Подождите минуту. — Теперь я обращался непосредственно к ней. — Это только один пункт из того, что я должен предложить. Чтобы избавить вас от неприятностей, есть кое-что и получше. Посмотрите на вещи с другой точки зрения. Вы и ваша программа в результате всего этого получили неплохую рекламу, не так ли?

— Реклама, Господи! Этот человек называет это рекламой! — воскликнула она.

— Тем не менее это так, — продолжал я. — Но это не та реклама, которую вам хотелось бы получить. Хотите вы этого или нет, всё будет продолжаться в том же невыгодном для вас ключе. Завтра в каждой газете на первой полосе вновь появится ваше имя. Тут вы ничего не можете поделать, но от вас зависит, что будет сказано в заголовке. В нынешней ситуации вы прекрасно знаете его примерное содержание. А что, если вместо этого газеты объявят: вы наняли Ниро Вулфа расследовать убийство одного из гостей вашей программы, поскольку твёрдо желаете, чтобы свершилось правосудие? Там будут изложены условия договора: вам придётся оплатить расходы, связанные с расследованием. Они не будут чрезмерными. Мы никогда их не преувеличиваем. И это всё, что вы должны будете заплатить в случае, если мистер Вулф не найдёт убийцу и не представит веских доказательств его вины. Если же он выполнит задачу, вы выплачиваете ему гонорар в размере двадцати тысяч долларов. Это тоже попадёт в газеты, не так ли? И реклама будет совсем-совсем другой. Какой процент ваших слушателей это убедит в вашей невиновности и в том, что вы героиня, готовая пожертвовать состоянием ради торжества правосудия? 99,5 процента. Очень немногие начнут размышлять о том, что и расходы, и гонорар будут вычтены из вашего подоходного налога и для вас реальные траты составят не больше четырёх тысяч долларов. Для общественного мнения вы перестанете быть одной из подозреваемых в сенсационном убийстве. Не за вами будут охотиться, а вы будете охотиться за убийцей и окажетесь в глазах общества популярнейшей фигурой. — Я развёл руками. — И всё это, мисс Фрейзер, вы получите даже в том случае, если Вулфа ожидает самый большой провал в его карьере и вам придётся оплатить только издержки. Никто не посмеет сказать, что вы и не пытались ничего сделать. Для вас это прекрасная сделка. Мистер Вулф практически никогда не берётся за расследование из-за гонорара, но, когда ему нужны деньги, он нарушает правила, особенно те, которые сам же придумал.