«…И аз воздам» - [31]

Я чертыхнулся, выковырнул из грязи камень и швырнул в окно. Раздался звон разбитого стекла, но никто не пришел поинтересоваться, в чем дело. Тогда я вынул из рамы осколки, взялся за подоконник и влез в комнату.

Зачехленные кресла и закрытые двери означали, что Эмиль Перри удрал. Я попробовал включить лампу, она не работала. Молчал и телефон. Комната, в которой я находился, служила, очевидно, рабочей комнатой для женщины — в углу стояли швейная машинка и маленький ткацкий станок с наполовину сотканным ковром.

Комната выходила в коридор с множеством дверей, и все они были закрыты. Я вошел в одну, всматриваясь в желтый свет, проникавший сквозь шторы. Все было на своих местах, здесь недавно убирали. После осмотра каждой новой комнаты я злился все сильнее.

Коридор вел в вестибюль, от которого начиналась крытая галерея. С одной ее стороны через маленькое окошко в стене была видна кухня, с другой стороны покрытые толстым ковром ступеньки вели на второй этаж.

Везде была идеальная чистота. Две спальни, ванная, еще одна спальня и рабочий кабинет. Последняя комната выходила окнами на фасад и была заперта на два замка — выше и ниже ручки.

Мне понадобился целый час, чтобы открыть эти замки.

В комнату не проникал ни один луч света. Я зажег спичку и увидел почему: на окнах были двойные шторы.

Я находился в личном кабинете Эмиля Перри. На стенах висели блеклые картины, несколько пикантных картинок из календаря валялись на столах и стульях. У стены стояла старая продавленная кушетка. У окна стоял стол с пишущей машинкой, рядом с ним — низкое бюро с двумя ящиками. Я выдвинул их и прошелся по содержимому. В основном это была деловая переписка. Остальное — документы, страховые полисы, немного личных бумаг. Я задвинул ящики и стал разбирать бюро.

Я ничего не нашел.

Но в камине был пепел. Бумажный пепел рассыпался в прах, как только я до него дотронулся. Что бы эти бумаги собой ни представляли, их сожгли добросовестно. Не осталось ни одного уцелевшего клочка.

Я выругался про себя и вернулся к бюро, из которого достал страховой полис жены Перри. Этим полисом я смел пепел в конверт, запечатал его и положил полис обратно в ящик.

Прежде чем выйти, я постарался, чтобы в кабинете все выглядело так, как оставил Перри. Подвинув несколько предметов, я закрыл дверь и услышал, как щелкнул замок.

Я ушел так же, как пришел, пытаясь замести следы, которые оставил на снегу и в грязи за кустами. Когда я сел за руль, настроение у меня несколько улучшилось.

Дело начинало приобретать смысл. Я повернул ключ зажигания и дал мотору прогреться.

У Пятьдесят Девятой улицы я остановился, зашел в аптеку и позвонил в контору «Кэлвей Мершандайзинг». Там мне дали служебный телефон Перри. Когда я спросил мистера Перри, телефонистка попросила меня секунду обождать, а потом соединила.

— Офис мистера Перри, — произнес незнакомый голос.

— Я хотел бы поговорить с мистером Перри.

— Мне очень жаль, — ответил голос, — но мистер Перри уехал из города. Мы не знаем, когда он вернется. Чем могу быть вам полезна?

— Видите ли… Мистер Перри заказал несколько бит для гольфа и просил, чтобы они были доставлены сегодня. Его не было дома…

— Он уехал внезапно и не оставил своего адреса. Вы можете доставить пакет сюда?

— Я так и сделаю, — солгал я.

Эмиль Перри определенно отбыл в неизвестные края. Интересно, как долго он будет в бегах.

Забравшись в машину, я нигде не останавливался, пока не добрался до своей конторы. Там меня ждал сюрприз. Увидев, как я вылезаю из машины, лифтер нервно вздрогнул и взглянул на меня.

Я спросил:

— Что с вами?

Он поцокал языком:

— Может, не следует это вам говорить, мистер Хаммер, но несколько полицейских дожидаются вас в вашем офисе. Здоровые такие. А двое наблюдают за вестибюлем.

— А кто сейчас у меня в конторе?

— Хорошенькая девушка, которая на вас работает. Какие-нибудь неприятности, мистер Хаммер?

— Предостаточно, думаю. Забудьте, что видели меня. Позже я вам возмещу издержки.

— О, все в порядке, мистер Хаммер. Рад помочь.

Он открыл дверь и поехал на лифте наверх. Я подошел к телефону на стене, бросил в него монетку и набрал свой номер. Трубки телефона на моем столе и параллельного аппарата были подняты одновременно.

Голос Велды звучал нервно. Я держал у микрофона платок и через него спросил мистера Хаммера.

— Сожалею, но он еще не пришел. Что-нибудь ему передать?

Я пробормотал, как бы раздумывая:

— Да, будьте добры. Мы должны встретиться в баре «Кэшмор» в Бруклине через час. Я опоздаю на несколько минут. Если он позвонит, напомните ему.

— Хорошо, — ответила Велда. Она еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. — Я передам ему.

Я постоял у телефона и минут через десять повторил всю процедуру. Велда сказала:

— Можешь войти, Майк. Они ушли. Бруклин достаточно далеко.

Когда я вошел, она сидела и обрабатывала пилкой ногти, ноги ее лежали на столе. Она сказала:

— Ты тоже так любишь сидеть, Майк.

— Но я не ношу платья…

Она с шумом опустила ноги и покраснела.

— А как ты узнал, что они тут? — Она кивнула головой в сторону двери.

— Лифтер мне сказал. Надо включить его в наш премиальный лист. Что они хотели?