И аз воздам - [55]

Одеваться к будущему приему было интересно, но совершенно неувлекательно. Будь я сама собой, этот процесс, безусловно, доставил бы мне немало приятных минут при подборе подходящего для фигуры туалета. Можно было бы оживить детские воспоминания об играх в принцесс и принцев, поприкладывать к себе различные цвета и материалы для изысканных платьев, повыпендриваться с фасонами, кружевами и декольте, вертясь у огромного полированного зеркала — на свою фигуру я никогда не жаловалась, трогательно любя даже небольшие недостатки. Для Дайлерии с ее жесткой мужеподобной внешностью подбор платьев, на мой взгляд, был делом заведомо провальным. И дело тут было отнюдь не в фигуре, на подиумах еще и не такое увидишь, а в лице хозяйки этого замка. Слишком оно было жестким, резким и целенаправленным для женской атрибутики, ей бы прекрасно подошла любая мужская одежда спортивно-походного стиля, а в платье это тело выглядело… нет, не смешно, выражение лица не позволяло смеяться над его обладательницей, оно выглядело совершенно неестественно и это бросалось в глаза. Мне, во всяком случае, это было очень заметно.

Катарина и Добжина постарались на славу — темно-синий бархат, расшитый серебром, прекрасно оттенялся белыми тонкими кружевами на рукавах и низу широкой юбки, контраст узкой талии и пышных складок при достаточно высоком росте Дайлерии смотрелся очень логично, круглое декольте было очень изящно отделано по краю и притягивало взгляд, пока он не поднимался выше… ох ты, с таким выражением только преступников допрашивать, да слуг на дворе пороть!

— Госпожа Дайлерия, — щебетала Добжина, стоя за моей спиной и укладывая последние жесткие кольца волос в замысловатую прическу, — вы просто красавица сегодня, я такой вас никогда не видела! И прическа эта вам идет, а уж если улыбнетесь, то и подавно все кавалеры будут вашими!

Улыбнуться я, естественно, попыталась, но подобная гримаса могла испугать кого угодно и я только хмыкнула на столь неприкрытую лесть. Правда, девушка говорила достаточно искренне и сама верила в свои слова.

— Это верно, госпожа Дайлерия, — поддержала ее Катарина, не достававшая мне в моем нынешнем виде даже до плеча, — вы сегодня очень хорошо выглядите, честное слово! — служанка что-то поправляла сзади на платье, стоя на скамеечке, — вы вообще похорошели за последнее время, как будто стали похожи на себя с того портрета, где вы после храма на ступенях стоите. Красивая была картина, я всегда на нее любовалась! Ну вот, все готово, — она спрыгнула вниз и расправила складки на юбке, — можете идти вниз, все гости будут от вас в восторге!

Спустившись вниз, я задержалась у большого зеркала, рассматривая себя со стороны во весь рост. Дайлерия повыше меня настоящей, но к ее росту я уже почти привыкла, а вот к резкому лицу привыкнуть очень трудно, когда встречаешься вот так с ним взглядом. Я покрутила рукой в воздухе, делая изящные жесты и с грустью отметила, что они совершенно лишние. Повертела головой, рассматривая различные ракурсы лица, отмечая наиболее удачные варианты в фас и профиль, с улыбкой и без нее, вздохнула и щелкнула пальцами правой руки. Внутри мгновенно стало тепло и по пальцам прошло ощущение уколов мириадов маленьких иголочек, растворившееся в то же мгновение. Адреналин взыграл? Пора идти, гости начинают подъезжать.

«Гости съезжались на дачу», так начиналась одна из повестей Пушкина. Тут гости тоже съезжались, выгружались где-то во дворе и чинно-благородно шествовали в холл, где от самого входа их имена громогласно выкликал Никомус. А голосочек-то у мажордома ничего, орет, не подавится, отметила я про себя. Ради сегодняшнего приема он нарядился в короткий бархатный зеленый кафтан с золотыми пуговицами, из-под которого виднелись белые кружева спереди и по рукавам. Вполне презентабельный вид получился у дядечки и несколько выпирающий живот даже не портил ему внешний вид. Гости приезжали недолго — скорее всего, данное мероприятие задумывалось не столь широкоформатным, как я себе представляла, и дело ограничилось двумя десятками приглашенных. Покивав каждому с изрядной долей вежливости, я постояла на месте, не понимая, все приехали или еще кто задержался в дороге.

— Госпожа Дайлерия, — зашептал мне на ухо Никомус, подойдя сзади, — господин Деннель еще не прибыл, но он всегда порталом приходит, да господин Райшер опаздывает, а остальные уже все тут. Ох ты, — сморщился мажордом, завидя тощую брюнетку достаточно стервозного вида, спешащую к нам, — вот и подруга ваша, Мелида…

Брюнетка и мажордом друг друга не любили, раз он состроил такую рожу, а она презрительно отвернулась от него. Разодета она была необыкновенно — платье, переливающееся всеми оттенками золота, сидело на ней, как вторая кожа, падая каскадом воланов и сборок на широкой юбке, тонкие брови и удлиненные зеленые глаза смотрелись чрезвычайно экзотично с крупными темно-розовыми губами, напоминая по типажу итальянку. Гладкие спереди волосы сзади собирались в сложную прическу из бесчисленного множества тонких косичек, падающих до оголенных плечей в строго уложенном беспорядке.