И Аз воздам - [5]

— Мне показалось, вы хотели добавить «увы»? — Владимир ещё не ковал железо, но уже грел его.

— Увы, — Мари снова рассмеялась, оставив его в недоумении, к чему относилось это «увы»: к тому ли, что ему показалось, или к тому, что они не встречались.

ПЕРВЫЙ

Они встречались. Он был в числе тех, кто расстрелял её жениха Владимира Игнатьева. И он стал первым её мужчиной. И её убийцей. То есть, он хотел её убить, стрелял практически в упор — пуля прошла вскользь, лишив её сознания. Она выжила. Мария Шаховская после многих приключений стала графиней Мари фон Вартбург.

Впрочем, читатель наверняка понял это и без подсказки автора.

По какой-то непонятной то ли иронии, то ли злой насмешки судьбы, убийца жениха Марии являлся почти полным его тёзкой. Отличались лишь отчества. Жениха звали Владимир Николаевич, его убийцу — Владимир Трофимович.

Его отец Трофим Игнатьев служил кучером у князя Николая Жевахина. Мать — Алёна — находилась здесь же в горничных. Здоровая, красивая — из тех, про которых говорят «кровь с молоком». И неимоверно распутная. Не князь соблазнил её, она — тогда 16-летняя уже не девушка — буквально затащила его на себя.

Её, беременную, снабдив небольшим приданым, князь сплавил Трофиму в жёны. И родился Владимир. Так что, по факту он был Владимир Николаевич. Правда, всё равно полным тёзкой своей жертве он не приходился, поскольку фамилию должен был носить — Жевахин.

Мальчик унаследовал от князя изысканную мужскую красоту и аристократизм облика, был его точной копией. За что Трофим накрепко невзлюбил Владимира, каждодневно напоминавшего ему о стыдной сделке. А заодно и доставшуюся от князя жену. Частенько поколачивал обоих. Когда напивался — случалось это довольно часто — бил смертным боем.

Князь не вмешивался в дела семьи своего сына, хотя прекрасно знал, что происходит. У него появилась молодая жена, и он от греха подальше просто выгнал Игнатьевых на улицу. Сунул, правда, Алёне сотенную. «Потрать на сына, своему битюгу не отдавай», — сказал лишь на прощанье.

Деньги были очень хорошие, Алёна тут же начала запрятывать дорогую ассигнацию понадёжней, в самое сокровенное место. Барин поглядел, вздохнул глубоко, хотел было передумать выгонять… И — не передумал.

Игнатьевы сняли комнатушку в одном из убогих жилищ на Хитровке. Трофим попробовал найти занятие по своему кучерскому делу, но оно требовало немалых капиталов, коих негде было взять. Потаённую сотенную, кстати, он нашёл быстро, но всю спустил в короткое время. Алёна попыталась воспротивиться, получила здоровенного леща, смирилась.

Трофим, помыкавшись, связался с какой-то бандой — их на Хитровке промышляло несчётное количество. Принял участие в двух налётах. Его зарезали в разборке, поймав на крысятничестве — припрятал деньги из общей добычи.

Мать и сын остались без копейки. Алёна попыталась найти работу в чистых домах, но, так как князь не дал ей никаких рекомендаций, брать её в семью нигде не захотели. Пришла чёрная нужда. Вот тогда Владимир всей душой возненавидел своего фактического отца, а заодно всех, кто сытно жил и сладко спал.

У Алёны оставался один путь. Она пошла по нему с удовольствием. Недалеко от Хитровки, на Сретенке располагались дома терпимости или, как их иногда называли — блудилища. В одном из заведений Алёну приняли с распростёртыми объятьями, она пользовалась большим успехом. Особенно у подгулявших купцов. Появились деньги.

Владимир же имел невероятный успех у подруг матери, обитательниц дома с красными фонарями на входе. Они на нём вымещали своё материнское начало, совмещая с позывами плоти. Его совратили в 12 лет. С годами половая истома приобрела у него болезненный характер, он дня не мог прожить без контакта с женщиной. Контакта — определённого рода, конечно. Он познал всё, что можно было познать с женщинами. Порочность его не знала границ, но чем больше он развращался, тем лакомее становился для представительниц прекрасного пола.

Его определили в хорошую гимназию, однако учился он из рук вон плохо, учёбу не любил, товарищей презирал. Испорченный вконец, он не находил — да и не искал — общих точек соприкосновения с одноклассниками, чувствовал их духовное, интеллектуальное превосходство, не мог перенести этого и по малейшему поводу кидался в драку. Дрался жестоко, пуская в ход всё, что попадалось под руку. Однажды чуть не убил одноклассника, орудуя крышкой, оторванной от парты.

Его едва не отчислили из гимназии. Мать сумела отвести грозу испытанным способом: предложила себя директору. Тот не устоял — Алёна по-прежнему действовала на мужчин, как валерьянка на котов.

Владимира оставили, но это не прибавило ему желания учиться. А вскоре случилась ещё одна драка, потом ещё одна. На директора нажали, он вынужден был расстаться и с отвратительным учеником, и, к великому сожалению, с его прекрасной родительницей.

Деятельная мама тут же начала хлопотать об устройстве трудного чада в другую гимназию, но по учебным заведениям Москвы уже пошёл гулять слушок о паскудном мальчике, который ни во что не ставит преподавателей и гоняет однокорытников почём зря. Получив отказ в нескольких гимназиях и даже в реальных училищах, Алёна призадумалась. Другая бы на её месте опустила руки, но только не она.