И Аз воздам - [4]

Конечно же, редкая женщина могла бы сохранить хладнокровие при виде этой, дарованной Богом и природой красоты. Злословие являлось всего-навсего защитной реакцией, чтобы не расплакаться от досады на эту счастливицу, столь щедро одарённую; на себя, незаслуженно обойдённую; и на весь мир, так несправедливо, так жестоко устроенный.

О мужчинах говорить не приходилось — кажется, все, кто пришёл в этот вечер на приём, толпились вокруг Мари, источая разнообразные восторги. Дипломаты оставили своих жён ради общества молодой красавицы. Так что, язвительность покинутых супружеских половин была вполне понятна и, разумеется, извинительна.

Тут случилось явление, послужившее пригоршней горючего в и без того пылающий костёр. Правда, теперь разгоревшийся пуще прежнего пожар нелюбезностей, обрёл оттенок крайнего любопытства. В зал вошёл мужчина лет 30 с внешностью кинозвезды Рудольфо Валентино — божественного Руди Вали, чья недавняя внезапная смерть повергла в бездну печали миллионы и миллионы женских сердец по всему миру.

И вот теперь кумир, казалось, воскрес! Высокий, стройный, он — вернее, конечно, его двойник — уверенно скользил по начищенному паркету, глядя прямо перед собой, не отвлекаясь на посторонние шумы, не обращая ни на кого внимания. Безукоризненно сидящий фрак, гладко зачёсанные назад блестящие волосы усиливали сходство с почившим кумиром. Глаза на лице, словно вырезанном искусным мастером из слоновой кости, сосредоточились на одной точке. И точка эта фокусировалась на группе, окружавшей графиню.

— Кто это? Неужели у Руди был брат-близнец. Боже, как он бесподобен!

— Это кажется невозможным, но он исключительно похорошел!

— О, у меня сейчас потечёт тушь. Я снова вижу Руди, и сердце разрывается на части!

— Он тоже направляется к Мари! Есть ли вообще справедливость на этом свете? Ну почему, почему всё достаётся этой выскочке?

— Но что с ней? Она побелела, как мрамор.

— Кажется, она сейчас упадёт в обморок!

— Ах, всё это игра, не более того. Я бы тоже упала в обморок, ради того лишь, чтобы меня подхватил такой мужчина.

Графиня и правда выглядела донельзя потрясённой. Бледная, она беспомощно шарила рукой сзади себя в поисках опоры. Кто-то услужливо подвинул ей стул. Кто-то махал платком перед её лицом. Кто-то просил расступиться и дать воздуху бедной Мари.

Мужчина, похожий на Валентино, резко ускорил шаги, успел подхватить графиню, сползающую со стула. Рука его протянулась в пустоту, нетерпеливо защёлкали пальцы. Выросший рядом официант вставил в руку стакан с водой, он тут же подплыл к полураскрытым губкам пострадавшей.

Графиня отпила глоток, глубоко вздохнула:

— Простите меня Бога ради, господа. Здесь так душно.

— Вы нас напугали, графиня, — сказал подошедший. — Как вы себя чувствуете?

— Благодарю, уже гораздо лучше. Гораздо лучше, — Мари протянула стакан официанту. Тот принял его, бесшумно исчез.

— Прошу простить, но меня просили сопроводить вас к супругу, он в дальних комнатах с… — двойник Валентино чуть замялся. — С одной важной персоной, у которой я являюсь помощником. Меня зовут Владимир Игнатьев.

— Как?! — графиня вновь стала белее мела. — Вы сказали…

— Владимир Игнатьев, — повторил красавец. — Это моё имя.

Графиня остановила на нём долгий изумлённый взгляд. Он не понял значения этого взгляда, но на всякий случай принял выгодную позу. Она прикрыла веки, провела по ним рукой. Тут же опустила её на колени, глаза вновь засияли, заискрились.

— Вам лучше, графиня?

— Да-да, всё уже прошло…

— Вы так посмотрели на меня…

— Просто мне показалось… Я была знакома с одним Владимиром Игнатьевым, — немного растерянно сказала графиня. — Извините меня, пожалуйста, я напугала всех.

Мужчины вокруг протестующе зашумели, выражая полную готовность всегда прийти на помощь. Мари встала:

— К сожалению, вынуждена покинуть ваше общество — долг призывает меня, — она улыбнулась, улыбки мгновенно расцвели на лицах окружающих. — Пойдёмте, господин Игнатьев.

Изумительной они были парой, дополняющей и оттеняющей друг друга. Фрак и вечернее платье, выполненные в одной чёрно-белой гамме, будто создавались только для них. Пара, казалась идеальной, на неё любовались, ей жгуче завидовали, но никому и в голову не приходила мысль, что у одного из участников — вернее, участницы — горела в душе мучительная ненависть к тому, кто шёл рядом.

— Простите меня, графиня, если произнесу банальность, однако не мог ли я видеть вас где-нибудь раньше?

— Вы хотите меня обидеть?

— Что вы, что вы? Ни в коем случае! — испугался Владимир. — Но у меня возникло и не проходит ощущение, что мы с вами уже встречались.

— И я до такой степени была вам безразлична, что вы даже не запомнили меня, — продолжила Мари, тонко улыбнулась.

— О нет, нет! Что вы! — заторопился Владимир, добавил рокочущих тонов в голос. — Вы настолько ослепительны, что любая встреча с вами оставляет незабываемое впечатление, и я…

— А вот сейчас вы действительно ударились в банальность, — Мари заставила себя рассмеяться, шагнула в предупредительно распахнутую перед ней дверь. — Жаль, что мне не удалось её выслушать до конца — мы, кажется, пришли. Нет, господин Игнатьев, мы с вами не встречались.