И Аз воздам - [10]

— Все эти пункты пуля способна перечеркнуть в один момент, чтобы вынести свою убойную резолюцию.

— Ну, пули, положим, имеются и у нас, — Владимир раскрыл портфель, в руках у него оказался маузер. Уже повидавший виды, но сохраняющий свою жутковатую красоту.

— Боже мой! — Мария, сделав вид, что невероятно перепугалась, отшатнулась к стенке, поджала ножки… Словом сделала всё, что обязана была исполнить перетрусившая неженка. — Он — настоящий?

— Он — самый что ни на есть настоящий. И даже может стрелять.

Владимиру понравился её испуг. Он полагал, что испуганная женщина наполовину уже во власти мужчины. Поэтому маузер в его руках стал крутиться, щёлкать и даже чем-то звякать.

— И вам приходилось стрелять из него?

Мария вдруг напряглась. Она вспомнила этот маузер. Хотя тогда в вагоне и было темно, и видела она только ствол, направленный на неё, но каким-то потусторонним чувством поняла, что перед ней сейчас маячит именно тот маузер, чуть было не прикончивший её жизнь.

Владимир ощутил её напряжение, положил руку с оружием на сиденье:

— Мне не часто пришлось стрелять из него, успокойтесь, милая Машенька.

— Но вы всё-таки стреляли? И прямо в людей?

— Машенька, но ведь шла война, на войне приходится стрелять. Если не ты, то в тебя. À la guerre comme à la guerre.

— Да, конечно, на войне, как на войне. Вы не думайте, — Мария заставила себя успокоиться. — я не боюсь. Мне просто немножко страшно. Но ведь со мной вы.

На этих словах Владимир задышал чаще. Что-то собрался сказать…

В коридоре вдруг раздался частый перестук от ног быстро идущих людей. Раскатился громко голос, выкрикивавший команды на неправильном французском: «Всем оставаться в местах. Из купе не выходить. Ослушаться — стреляем, убиваем в месте. Приготовить деньги, ценности, документов!»

Владимир, которому кровь бросилась в лицо, метнулся к двери, держа на отлёте маузер.

— Накаркала сука, — прошипел на ходу.

Поспешно оглянулся на Марию, не слышала ли.

Она, конечно, услышала, но не подала виду — как бы испуганно вжалась в угол. На самом деле — подобралась, готовая вступить в схватку.

— Нас ведь не убьют? — тихо прозвучал её голос.

— Хотелось бы надеяться.

Владимир даже не оглянулся. Лоск слетел с него, сейчас это был битый хитрованец, который прислушивался к тому, что происходит в коридоре. На лбу его выступили капли пота.

А в коридоре творилось непонятное. Чей-то высокий голос зачастил на странном языке с мяукающими интонациями. Чуть погодя топот ног стал удаляться. Марии показалось, что кричит Радек. Это оказался действительно его голос. Через секунду дверь купе отъехала, показался и сам Радек. За ним виднелось встревоженное лицо Вартбурга.

— Мария, вы не пострадали? У вас есть всё хорошо, — тревожно спросил граф, деликатно подталкивая Радека в купе. Тот вошёл, уселся, весело глянул на Марию.

— Что — здорово испугались, милая Маша?

— Стыдно признаться, но — да, — Мария сделала вид, что переводит дух. — Однако, я верила, что мои рыцари придут ко мне на помощь. И они пришли. Но кто это там был? И на каком языке вы с ними говорили? Неужели на китайском? В Японии я слышала его.

— Вы были в Японии? — удивился Радек, — Нет, вы положительно неисчерпаемая женщина и не перестаёте удивлять меня. Граф, снова и снова признаюсь, что категорически завидую вам.

— Я сам себе часто имею завидовать, — отозвался граф.

— Так как же насчёт китайского? — напомнила Мария.

— Ну да, да, я говорил на китайском, — развёл руками Радек. — Признаюсь, это были мои студенты.

— Это что же, они подобным способом проходят практику? — невинно поинтересовалась Мария.

— А вы колючка! — Радек опять улыбался, но глаза смотрели далеко не улыбчиво. — Не будем придавать большого значения случившемуся инциденту. Как говорят у нас: было и сплыло. И мхом поросло. Давайте лучше поговорим о близком будущем, ведь завтра утром мы будем в Москве.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ ШИБЧЕЙ, КОММУНИЯ, ПАДЛА!

В Москве на вокзале ждало роскошное авто. Невозможно сияло лаком, издалека было видно широченную улыбку шоффера. Даже когда он выскочил из кабины, чтобы помочь загрузить багаж — занятие довольно обременительное — улыбка продолжала сиять под его усами.

— Мария, прошу, выбирайте место, где вам будет удобнее, — Радек широко раскинул руки, но даже этот, вполне обычный жест, получился у него некрасивым, скрюченным каким-то. — Всё, буквально всё в вашей власти. Прошу вас, злоупотребляйте ею всласть.

Довольный изобретённой сомнительной рифмой — не удержал полезшие наружу зубы.

— Спасибо! Но не следует блудной дочери возвращаться под родные своды, похваляясь достатком. Ей положено приходить в бедности, разутой и раздетой. — Мария дежурно улыбнулась, безразлично глядя по сторонам. — Поэтому я уж по-старинному, на извозчике. Да и Москву хочется рассмотреть получше. Вы же не обидитесь?

— Ни в коем случае! — Радек опять раскинул руки, и снова это у него вышло нехорошо. — Вполне понятное желание, подлежащее немедленному и неукоснительному удовлетворению. Но, честное слово, хотел бы я посмотреть на вас, на разутую и, главное, на раздетую, — он подождал реакции на рискованную остроту, не дождался. — В таком случае, мы пошли грузиться, а Владимир посадит вас на извозчика. Принимается?