Хвостатые истории - [12]

Раньше я тоже считала, что собаке важнее всего шикарный лежак с мягкими бортами; мы тоже одевали и обували первую собаку, даже шарфик повязывали и совсем мало гуляли, если за окном накрапывал дождь.

Наш Брыня стал первым, кто показал, как важно учитывать желания собаки и насколько сильно породные качества влияют на самочувствие животного. Например, после переезда за город Брыня мог не вернуться в комнату, а зарыться в стог соломы и переночевать в нем с огромным удовольствием. Его шерсть блестела, а глаза были полны задора и радости от обрушившейся свободы выбора и чувства безопасности, которое он обрел вне мегаполиса.

3. Шуня, Груша и Ника

Шуня

Однажды 30 декабря, перед самым Новым годом, мы с мужем и собаками, как обычно, гуляли в парке. Раннее утро, будний день, вокруг – ни души. У меня на поводке, конечно, Брыня, которого нельзя отпускать во избежание побега, вокруг носятся рыжие Фрост и Ларочка, а муж увлеченно выковыривает из оврага мячик пятнистого Персея. Все шло очень благостно и спокойно ровно до тех пор, пока на горизонте не замаячила точка, которая быстро переросла в мохнатый довольно внушительных размеров шар.

Шар быстренько стал собакой и несся ровно по направлению к нам, точнее Брынечке в пасть. На тот момент я бы не сказала, что Добрыня уже прошел школу послушания и коррекции поведения, потому он решительно и категорически настроился на вкусный и питательный меховой завтрак из самовыгульного пса.

Я закричала: «УБЕРИТЕ СОБАКУ!!!!» кому-то невидимому. Одновременно – да-да, именно одновременно – закричала мужу, чтобы он бросал мяч и мчал спасать пушана, потому что я одна не справлюсь.

Где-то вдали замаячила тетенька, до которой я начала, срывая голос, пытаться донести, что собак с поводка отпускать в парке не стоило бы. Но тетенька замахала руками, давая понять, что не имеет к псу ни малейшего отношения, и свернула в сторону.

Голден ретривер – а это оказался именно он – добежал до нашей компании и словно вкопанный замер метрах в пяти поодаль, мотая хвостом, как метрономом.

«Иди домой, – мудро посоветовал муж, все-таки спасший из оврага мяч. – Иди домой, иначе Брынечка тебя съест!»

«Иди сюда, сладкий!» – пропел Брынечка, облизнувшись и повиснув на ошейнике передо мной.

«Ой, ребята, вы такие классные! – сказал ретривер. – Можно я с вами до дома дойду?»

И взаправду пошел.

Это была презабавная процессия.

Мы сурово тащили собак домой, потому что прогулка накрылась медным тазом, причем все шли носами вперед и только Брынечка – носом назад, потому что там, почти наступая ему на пятки, вприпрыжку шагал золотистый ретривер и задорно повиливал хвостом.

В подъезд я зашла первой, муж подцепил за ошейник (да-да, ошейник наличествовал) незваного гостя, и так мы друг за друженькой дошли до квартиры, где, конечно, Брыня тут же и повалил ретривера на пол.

Конфликт продлился недолго, потому что на него все громогласно отреагировали, а Брыня, до сих пор страдавший разными страхами и не любивший громких звуков, мгновенно ретировался на кухню заедать свежеполученный стресс.

Голдяш временно остался в нашей семье – до поиска старых хозяев, хотя уже было понятно, что пес без адресника или телефона, написанного хотя бы от руки на ошейнике, – никуда не годное дело.

Однако в районе никто такого пса никак не узнавал: ни в парке, ни во дворах. Мы уже начали привыкать, справили новогодние праздники, сделали ему фотосессию, сводили в ветеринарку, поспорили, как назвать. Вариантов была масса, но тогда я очень любила клички с буквой «Р», а на ум приходили только «Пушок», «Пушан» да «Пушкин». В результате первые две недели звали его то Пушиш, то Шуш.

Но у Шуша обнаружилось в ухе клеймо. Мы его переписали по буквам и полезли в интернет – искать концы. Думали, может, на хозяев выйдем или узнаем хотя бы, как зовут собаку, кто заводчик.

И нашли клуб! По телефону очень милая и деликатная женщина сказала, что заводчика найти точно не получится и данных по хозяину тоже нет, но пес зарегистрирован в базе как Тедди Биг-Пэд («Подушка – Плюшевый-Мишка»), и ему от роду шесть лет. И добавила: «Вообще-то нам по поводу этого пса звонят уже восьмой раз. Видимо, он в какой-то неблагополучной семье, раз его так часто теряют. Может, если у вас есть возможность, вы его себе оставите?»

Я сказала, что мы собаку полюбили и думаем оставить, но все же хотим разузнать какую-нибудь не лишнюю для нас всех информацию.

С Брыней Шуш подружился, дома проявлял невероятную деликатность, оказался приученным к выгулу и отученным от кровати (ни намека на кроватные посягательства он не проявлял, но про его аристократические манеры я расскажу попозже).

И вот как-то раз на прогулочке в парке Шуш, такой обычно вальяжный нюхатель всех меток, внезапно не то что оживился – он переменился в поведении. Рванул вперед и буквально на пузе подполз к мужчине, шедшему нам навстречу. Сердце у меня из груди упало в живот – мы сразу поняли, что Шуш встретил хозяина.

И вот мы встретились лицом к лицу.

– Надо же, – сказал мужчина, глядя на виляющего ему хвостом ретривера, всего намытого и начесанного, – я вот точно такого же пару недель назад потерял.