Хвост судьбы - [20]

А оба незадачливых «друга по несчастью» больше ни о чём и мечтать не могли, как о том, чтобы снова вернуться «в свою породу». Как известно, самые сильные желания когда-нибудь обязательно сбываются. В очередной раз столкнувшись на прогулке, Рик и Арнольд посмотрели друг другу в глаза и…

Лабрадор Рик ещё никогда не носился по берегу пруда так неистово, с «мотоциклетным» рыком, не обращая внимания на окрики хозяйки и всем своим видом выражая силу, мощь и наслаждение свободой.

«А комбинезон-то, оказывается, вполне удобная штука. Мне тепло, грязь не попадает на нежную шёрстку, да и движений он вовсе не сковывает, глупости всё это!» – думал про себя чихуахуа Арнольд, семеня у ноги своей обожаемой хозяйки.

Мимо, наперегонки с Молли, убедившейся в верности своего любимого, в очередной раз пронёсся радостный Рик.

Глядя им вслед, Арнольд подумал: «А ведь Бэллочка ничуть не хуже этой великанши Молли. Да и мне явно симпатизирует. Кстати, вот и она». И, посмотрев в огромные карие глаза новой возлюбленной, Арнольд почувствовал себя абсолютно счастливым.

История с историей

Как только хозяин удалился, я не замедлил взобраться на стол и улёгся среди бумаг, что доставило мне неописуемое блаженство. Я ловко раскрыл лапой лежавшую на столе довольно объёмистую книгу и стал пробовать, не удастся ли мне разобрать печатные знаки.

Э. Т. А. Гофман. Житейские воззрения кота Мурра

Двор «профессорского» дома на Юго-Западе Москвы представлял собой настоящий оазис тишины и покоя посреди суеты, гвалта и бешеного ритма жизни столицы. «Профессорским» местные жители называли этот дом потому, что в своё время именно в нем получили новые благоустроенные квартиры семьи столпов российской науки из крупнейшего московского вуза, слава которого гремела на всю страну и за рубежом. С тех пор в самом доме и во дворе его, в тени лип и тополей, протекала совершенно особенная жизнь, привнося даже в самые мелкие бытовые проблемы атмосферу диспутов, конференций, острых научных дискуссий, диссертационных прений: профессия, как известно, накладывает на человека свой отпечаток. Другими словами, здесь не просто кипятили воду, но «изменяли её агрегатное состояние», не сермяжно ходили в магазин, но «приобретали средства для поддержания процесса жизнедеятельности», не пошло выбрасывали мусор, но «избавлялись от бесполезных остатков бренного материального существования».

Домашние любимцы жильцов «профессорского» дома все как один были под стать своим хозяевам: не секрет, что собакам свойственно со временем приобретать даже внешнее сходство с «братом своим старшим». Вот только люди вряд ли замечают, что их питомец постепенно начинает интересоваться теми же проблемами, что занимают их самих.

Более других на ниве последних научных достижений отличался керри-блю-терьер – недаром представителям этой породы присущ недюжинный, почти человеческий ум – академика Вилеонара Серафимовича Томасенко. В своё время Томасенко пользовался непререкаемым авторитетом среди учёных-физиков, ему прочили чуть ли не Нобелевскую премию за новейшие теории в области нанотехнологий, но… На свою беду, академик резко сменил сферу деятельности и стал разрабатывать «новейшие теории» в области исторической науки. Что послужило толчком к столь кардинальной перемене, повлекшей за собой потерю с таким трудом добытого доброго имени учёного, осталось тайной для всех, включая собаку Вилеонара Серафимовича. Однако в отличие от хозяина пёс от исторических штудий академика только выиграл. И приобрёл непререкаемый авторитет «настоящего историка» среди своих соплеменников: ротвейлера Велизария, живущего в семье известного археолога, и болонки Милицы, хозяйка которой – опять же доктор исторических наук – подвизалась на ниве революционного движения XIX века.

Саму же восходящую звезду звали согласно собачьему паспорту Людвиг Барон О'Нил Штокхаузен. Но к тому времени, когда он вступал в пору «расцвета сил», Томасенко как раз доказал в одной из своих работ, что император Священной римской империи Людвиг Баварец и великий князь Киевский Ярослав Мудрый – одно и то же лицо. Пёс был тут же из патриотических соображений переименован в Ярослава, автоматически став Яриком. Это обстоятельство его совершенно не огорчило: вот Велизарий уже давно откликался исключительно на Валика, и ничего! Даже Милица потешаться перестала. Однако, как известно, имя оказывает весьма заметное влияние на судьбу. Как только Людвиг стал Ярославом (Мудрым!), его обуяла настоящая страсть совершить прорыв в истории. В ИСТОРИИ СОБАЧЬЕГО РОДА!

В совершенстве овладев методом академика Томасенко, Ярик начал собственную научную деятельность. Месяца не прошло, как он, яростно потрясая в доказательство своей правоты бородой – гордостью всех без исключения керри-блю-терьеров, – просвещал во дворе Валика и Милицу, потерявших от изумления дар речи:

– Вся наша история сфальсифицирована зловредными собакофобами. И там, где героические подвиги на самом деле совершали собаки, в современной искажённой версии почему-то появляются другие животные. Вот, например, обратимся к древности. Говорят, что гуси спасли Рим. Но только задумайтесь! Что в действительности могут эти абсолютно безмозглые птицы? Щипать траву и прохожих за ноги да орать дурными голосами. Но вот если прочитать слово «гусь» справа налево, то получится… что?