Хватайся за соломинку. Жар бабьего лета - [8]

– Ой, Иванова, это только ты у нас такая правильная. Аж противно. А я как выходила всю жизнь за хлебом, лишь накинув на себя пальто, так и буду. Правильным людям на земле жить скучно.

Я уже пожалела о том, что прервала ее, поскольку размышления о нормах поведения могут заслонить суть разговора. Но Истомина, как ни странно, сама вспомнила, что так и не довела свое занимательное повествование до конца.

– У подъезда решила удостовериться, что ключ на месте, в кармане. А его там нет. Представляете?

– Может, ты его дома забыла? – вмешался Димка.

– Да вот фиг! – возразила подружка. – У меня же дверь только ключом закрыть можно. Она не захлопывается. Папа мне специально такой замок поставил после того, как я несколько раз подряд захлопывала дверь, забыв ключ дома. А так надежнее. Вы меня лучше не перебивайте, а то я никак с мыслями не соберусь.

Ленка снова довольно по-дурацки, а скорее просто пьяно хихикнула. А потом продолжила:

– Так вот. Сначала я решила ключ поискать. Но он не нашелся. Тогда я, смирившись с потерей ключа, поднялась на свой этаж и позвонила… – Ленка замолчала, ожидая нашей реакции.

– Никто не открыл, – догадалась я.

– Точно. Он, наверное, пока я ходила, уснул. Я звонила, стучала – бесполезно. Тогда я попыталась дозвониться тебе. Ты не брала трубку. Почему молчал твой сотовый?

Все было просто: я забыла его в машине, в «бардачке».

– Я уже и в службу спасения пыталась дозвониться. И искать ключ пыталась. Мужик мне какой-то помогал еще. Потом машина патрульная проехала. Ребята мне фарами посветили, пока я искала. Бесполезно.

– Так попросила бы кого-нибудь помочь вскрыть дверь.

– Так я и попросила. Ментов. Но они сказали, что надо вызывать участкового и искать двух понятых.

– Ну и что?

– Как что? Представляешь, открывают милиционеры дверь, а там спит… В общем, мужчина. Это видят понятые, то есть мои уважаемые соседи. Видят они и меня, у которой под пальто лишь шорты и футболка. Имидж же, Таня… Что стало бы с моим имиджем? Нет, Иванова, в таком виде я могла показаться одной тебе, хоть и ты правильная.

Я невольно фыркнула. Да уж, за исключением похода в магазин в столь своеобразном наряде, Ленку от общепринятых норм поведения под пулей отступить не заставишь.

– Но потом, Таня, я смирилась. И пошла к участковому, но было уже поздно. Опорный пункт только до одиннадцати вечера открыт. В общем, все против меня. Не-ет, такое только со мной могло случиться.

– Это точно…

Произнося последние слова, я имела в виду не только поход в шортах в магазин. Доверчивая моя подруга спокойно оставила чужого человека в квартире, и когда он не открыл ей на ее настойчивые звонки, решила, что он крепко заснул. Да кто его знает? Может быть, он воспользовался случаем, собрал все максимально ценное в квартире и тут же скрылся?

Ленку мое предположение просто ужаснуло:

– Как ты можешь так говорить, Таня? Костя не такой. А потом, опять же, он же не смог бы закрыть дверь. Ведь не стал бы он рыться в поисках ключа!

Господи, ну и детский сад! Что за подруга у меня такая – наивная, как школьница, будто ровесница своих обожаемых учеников.

Я отправилась в комнату, собрала подходящие вещи, чтобы утеплить Истомину:

– Одевайся быстро. Сейчас идем к тебе.

– Так у меня же нет ключа. Я вам тут целый час толкую.

– Твою дверь только ленивый вор не откроет.

Глава 3

Света на площадке, где находилась квартира Истоминой, не было. Я попросила Димку посветить мне зажигалкой.

Повозившись пару минут с замком, я открыла дверь, шагнула внутрь, в темноту квартиры, и едва не упала, споткнувшись обо что-то мягкое.

Я чертыхнулась нарочито громко, поскольку эта тишина, стоявшая в квартире, показалась мне зловещей. Не знаю почему, но у меня мороз по коже пошел.

Ленка с Димкой стояли у порога, и мне казалось, что я слышу даже прерывистое дыхание взволнованной подруги.

Пошарив рукой по стене, я нащупала выключатель и щелкнула им…

Ленка, округлив глаза, которые, казалось, давно готовились выскочить из орбит, открыла было рот, чтобы неистово, дико закричать. Но потом, тихо ойкнув, прикрыла его рукой и стала медленно сползать по стене. Она потеряла сознание. Руки безвольно повисли вдоль тела. Я ей в какой-то степени даже была благодарна за такую реакцию. Гораздо хуже было бы, если бы она все же завопила так, как собиралась, – весь дом бы на уши поставила.

На полу в прихожке, неестественно вывернув шею, головой к двери лежал новый друг Истоминой Костя. На затылке несчастного запеклась кровь. На щеке тонкая струйка тоже засохшей крови. Рядом с ним валялись осколки от керамической вазы, которая обычно стояла у Истоминой на тумбочке в прихожке.

Дима наклонился к парню, взял его за запястье:

– Готов, уже холодный, – констатировал он.

– Ничего не трогай, – почему-то шепотом предупредила его я.

Он кивнул, выпрямился.

– Смотри, Таня, а перстня-то нет.

Перстня действительно не было.

– Может быть, он у него в кармане? – предположил Кортнев.

Я пожала плечами. Вряд ли человек станет дорогостоящую вещь класть в карман. Потом добавила:

– Или они его приватизировали уже. Думаю, это дело рук наших вчерашних преследователей.