Хват Беллью. Хват и Малыш - [45]

Но веревка заколебалась и предупредила его намерение. Сверху донесся крик и стон. Он начал скользить, но двигался не быстро. Веревка натянулась, но он, не остановился. Карсон не мог его удержать и съезжал вместе с ним. Вытянутая нога Кита не встретила опоры — он понял, что настал миг падения в пропасть. И еще он пошл, что тянет Карсона за собой.

Преодолев отчаяние, животный страх и волю к жизни и в один миг просветления познав добро и зло, он ударил ножом по веревке, увидел, как порвались ремни, почувствовал, что скользит все быстрей и быстрей, и упал.

Что случилось потом — он не знал. Сознание его продолжало работать, но все произошло слишком скоро и неожиданно. Он не разбился. Ноги его коснулись воды, он шлепнулся в лужу, и прохладные брызги освежили ему лицо.

— Зачем, зачем вы это сделали? — услышал он отчаянный вопль сверху.

— Слушайте, — ответил он. — Я цел и невредим и сижу в луже по самое горло. Здесь оба наши мешка. Я сейчас сяду на них. Тут отличное помещение для нескольких человек. Вылезайте из расселины и бегите в хижину. Там кто-то есть. Я видел дымок. Достаньте веревку, возвращайтесь и вытаскивайте меня.

— Это правда? — недоверчиво спросил Карсон.

— Клянусь вам жизнью. Да потарапливайтесь, а то я простужусь насмерть.

Чтобы согреться, Кит стал прорывать каблуком сапога канал во льду. Он не успел еще спустить всю воду, как Карсон криком известил, что выбрался из расселины.

Потом Кит стал сушить свое платье. Теплое вечернее солнце согрело его, и он мог раздеться, выжать одежду и разложить ее вокруг себя. У него была непромокаемая спичечная коробка. Он высушил немного табаку и скрутил себе папиросу.

Двумя часами позже, сидя голым на мешках и покуривая, он услышал сверху хорошо знакомый голос:

— Эй, Хват! Хват!

— А, Джой Гастелл! — воскликнул он. — Как вас сюда занесло.

— Вы не расшиблись?

— Даже не поцарапался!

— Отец спускает вам веревку. Вы ее видите?

— Да. Я ее уже поймал, — ответил он. — Ну, подождите минутку, пожалуйста!

— Что случилось? — раздался через несколько минут ее голос. — О, я поняла. Вы ранены!

— Нет, я не ранен, я одеваюсь.

— Одеваетесь?

— Да. Я купался. Вы готовы? Тащите.

Сначала он послал наверх мешки, — чем немало рассердил Джой Гастелл, и только после этого поднялся сам.

Пока отец Джой и Карсон сматывали веревку, она сама смотрела на него сияющими глазами.

— Как могли вы перерезать веревку? Вы поступили, как герой, — воскликнула она. — Это было бесподобно.

Но Кит отклонил комплимент.

— Я все знаю, — настаивала она. — Мне рассказал Карсон. — Вы пожертвовали собой, чтобы спасти его.

— Ничего подобного, — сочинял Кит. — Я с самого начала видел этот прудок для купанья.

Как вешали Култуса Джорджа

I

Дорога круто подымалась вверх по глубокому рыхлому снегу, где не встречались ни санные колеи, ни отпечатки мокассинов. Кит шел впереди и уминал рыхлый снег широкими короткими лыжами. Он весь ушел в ходьбу и неутомимо работал ногами и легкими. По его следам тянулось шесть запряженных собак. Густой пар, валивший из их пастей, показывал, как тяжела была их работа и как низка температура воздуха. Между коренным псом и санями бежал Малыш. Он каждые полчаса сменял Кита, потому что утаптывать снег было труднее, чем править санями.

У них была новая крепкая упряжь. Нелегко перебираться через перевал в середине зимы. Они считали счастливыми те дни, когда им удавалось пройти десять миль. Они не падали духом, но каждый вечер совершенно обессиленные залезали в свои спальные мешки. Пошел уже шестой день с тех пор, как они покинули кипевший жизнью лагерь Муклук на Юконе. В первые два дня они проехали пятьдесят миль накатанной дорогой вверх по Оленьему ручью. А потом началась борьба с четырехфутовой пеленой нетронутого снега, который в сущности был даже не снегом, а скоплением ломких, как сухари, сыпучих, как песок, кристаллов инея. В следующие три дня они прошли тридцать миль вверх по ручью Миног и пересекли несколько потоков, впадающих в реку Сиваш. Теперь они перебирались через горную цепь за Плешивыми Камнями, откуда должны были спуститься руслом Дикообразова ручья к среднему течению Молочной реки. Говорили, что в верховьях Молочной реки находятся залежи меди. Это и была их цель — гора из чистой меди, в полумиле направо от первого ручья за тем местам, где Молочная река выбивается из глубокого ущелья на поросшую густым лесом низину. Кривой Мак-Карти описал им все подробно. Если он говорил правду — найти гору было совсем нетрудно.

Кит шел впереди. Низкорослые сосны давно уже перестали попадаться навстречу, когда они увидели перед собой высохшее дерево. Им не нужно было много разговаривать. «Ого!» — вскричал Малыш, переглянувшись с Китом. Собаки остановились. Малыш стал развязывать постромки, а Кит достал топор и принялся рубить дерево. Распряженные собаки свернулись в комок, прикрывая пушистыми хвостами лапы и морды.

Люди работали быстро и умело. В таз для промывки золота, в кофейник и в кастрюлю был насыпан снег, который скоро начал таять и превращаться в воду. Кит достал замороженных бобов со свиным салом. Он топором отрубил от них большой кусок, словно это были не бобы, а полено, и бросил на сковородку, чтобы они оттаяли. Потом туда же кинули промороженные сухари. Через двадцать минут после остановки, еда была готова.