Хват Беллью. Хват и Малыш - [44]

— Я не могу удержаться! — крикнул он.

— Я тоже! — сквозь зубы прохрипел Карсон.

— Так отпустите веревку!

Веревка натянулась в последний раз, потом Кит начал скользить быстрее и пронесся мимо того места, где он удержался в прошлый раз. Он видел мельком, что Карсон перевернулся и пытается справиться с тягой вниз. К удивлению Кита миновав ледяной выступ, он не упал в пропасть. Веревка держала его, он все медленнее скользил по крутому скату и, наконец, остановился перед новым бугром. Карсона, который теперь держался ка прежнем месте Кита, он совсем потерял из виду.

— Уф! — прохрипел Карсон.

Последовало несколько мгновений тишины, и веревка снова зашевелилась.

— Что вы делаете? — спросил Кит.

— Копаю ямки для рук и ног, — последовал ответ. — Подождите. Я вытащу вас сюда в мгновение ока. Не обращайте внимания на то, как я говорю. У меня немного расходились нервы. А так я еще хоть куда. Подождите, и вы увидите.

— Вы держите меня на весу, — Сказал Кит. — Кончится это тем, что вы упадете вместе со мной. Перережьте веревку. Послушайтесь меня. Какой смысл в том, что мы оба погибнем? Вы — самый замечательный человек из всех человечков, когда-либо живших на земле. Вы сделали все, что было в ваших силах. Перережьте веревку.

— Молчите, Теперь я буду делать такие глубокие ямы, что можно будет втащить наверх упряжку лошадей.

— Вы меня достаточно тащили, — настаивал Кит. — Отпустите.

— Сколько раз я вас вытаскивал? — раздался суровый вопрос.

— Много, очень много. И всякий раз соскальзывали сами.

— За это время я многому научился. И я буду тащить вас до тех пор, пока не вытащу. Ясно? Ну, так молчите, я занят.

Наступила тишина. Кит слышал звонкий стук ножа, рубившего лед, и маленькие льдинки осыпались на него. Ему хотелось пить, и он стал ловить их ртом, вцепившись руками и ногами в скользкую поверхность ската.

Вдруг он услышал вздох, потом стон и почувствовал, что веревка ослабела. Он посмотрел вверх и увидел нож, который скользил прямо к нему острием вперед. Он задержал его своей щекой и содрогнулся от боли, прижал крепче и почувствовав, что нож больше не скользит.

— Я — осел, — пронесся над расселиной жалобный вопль.

— Успокойтесь, я поймал нож, — ответил Кит.

— Да что вы? Подождите! У меня в кармане бечевка. Я кину ее вам, и вы мне вернете нож.

Кит не ответил. В голове у него вихрем кружились мысли.

— Эй! Вы! Держите бечевку. Скажите мне, когда поймаете.

Маленький перочинный ножик скользил по льду на конце бечевки. Он служил грузом. Кит поймал его зубами, открыл большое лезвие и потрогал, достаточно ли оно остро. Затем привязал к концу бечевки большой нож и крикнул:

— Тяните!

Напряженно следил он за движением ножа. Но он видел не только нож — он видел маленького человечка, перепуганного и непоколебимого, стучавшего от страха зубами и твердо делавшего свое героическое дело. После встречи с Малышом, еще ни один человек не становился ему другом так скоро, как этот.

— Все обстоит отлично! — услышал он сверху. — Теперь мы в два счета выберемся отсюда.

В голосе Карсона звучало мучительное усилие сохранить бодрость и надежду, и это заставило Кита решиться.

— Послушайте, — твердо сказал он, тщетно стараясь отогнать образ Джой Гастелл. — Я послал вам нож, чтобы вы могли выбраться отсюда. Я перережу веревку перочинным ножиком. Пусть погибнет один, а не оба. Поняли?

— Оба или никто, — сурово произнес дрожащий голос. — Если вы продержитесь еще одну минуту…

— Я и так держусь уже слишком долго. Я холост. Меня не ждут ни очаровательная худенькая жена, ни дети, ни яблони. Бросайте все и ползите наверх.

— Подождите! Ради бога, подождите! — завопил Карсон. — Вы не смеете перерезать веревку! Не лишайте меня возможности вытащить вас. Успокойтесь, болван вы этакий. Я вас вытащу. Вот видите. Я копаю такие дыры, что в них может поместиться дом с амбаром.

Кит не ответил. Веревка была сплетена из трех ремней. Медленно и осторожно, не отрывая взгляда от ножа, перерезал он один из них.

— Что вы делаете? — в отчаянии прокричал Карсон. — Если вы перережете веревку, я вам этого никогда не прощу, слышите, никогда. Оба или никто! Мы выберемся. Подождите! Ради бога!

И Кит, глядя на надрезанную веревку в пяти дюймах перед собой, узнал, что такое страх и слабость. Ему не хотелось умирать, его ужасала мерцающая внизу пропасть, и отсрочка, даже самая маленькая, показалась ему заманчивой. Страх вынудил его на компромисс.

— Ну, хорошо, — сказал он. — Я подожду. Делайте, что можете. Но предупреждаю вас, Карсон, чуть мы начнем скользить, я перерезаю веревку.

— Забудьте об этом. Отсюда мы будем двигаться только кверху. Я прилипчив, как пластырь. Я уже вырубил яму для одной ноги. Замолчите и не мешайте мне работать.

Медленно проходили минуты. Кит сосредоточил все свои мысли на тупой боли в заусенице. Он должен был срезать ее еще утром, она и тогда болела. И он дал себе слово, что немедленно срежет ее, чуть выберется из пропасти. Потом мы-ели его внезапно приняли другой оборот, и он С новым чувством стал смотреть на заусеницу. Через минуту или через несколько минут вот эта заусеница и этот палец, так сложно соединенные, будут частью изуродованного трупа на дне пропасти. Ему было стыдно своего испуга, и он ненавидел себя. В гневе он чуть было не перерезал веревки.