Хват Беллью. Хват и Малыш - [37]

Выбравшись на укатанную санями тропу ниже этой свалки, он пошел быстрее. Здесь рядом с тропой в сугробах вытоптаны были убежища, в которых люди с собаками дожидались отставших гонщиков. Сзади доносился лай и визг собак, и Кит едва успел соскочить с тропы в глубокий снег. — Сани вихрем пронеслись мимо, и Кит увидел стоящего в санях Большого Олафа.

Несколько саней уже пронеслись вперед. Кит увидел зеленый фонарь фон-Шредера и свой красный огонек. Двое людей с дубинками стерегли собак Шредера.

— Кит, сюда! — услышал он встревоженный голос Малыша.

— Иду! — закричал он.

При свете красного фонаря он увидел, что снег вокруг саней утоптан, а по тяжелому дыханию товарища понял, что здесь была драка. Он вскочил в сани. Малыш поднял бич.

— Вперед, черти, вперед! — завыл он.

Собаки налегли на грудные постромки и вынесли сани на дорогу. Это были крупные звери — Гансонова премированная упряжка из собак с Гудсонова залива — и Кит назначил их для первого перегона — десять миль от Моно-Крика до Юкона и десять миль вниз по Юкону.

— Сколько человек впереди нас? — спросил Кит.

— Закрой рот и береги дыхание! — ответил Малыш. — Эй вы, зверюги! Вперед!

Он бежал за санями, держась, как за буксир, за короткую веревку, Кит не мог видеть его, какие мог видеть и саней, в которых он лежал, вытянувшись во весь рост. Огни остались позади, и они мчались сквозь стену непроглядного мрака. Этот мрак был какой-то обволакивающий: он казался плотным, почти осязаемым.

Кит почувствовал, как сани накренились на бок на невидимом повороте. Он услышал впереди ругательства людей и рычание собак. Впоследствии это называли «свалкой Барнса-Слокума». Запряжки Барнса и Слокума налетели одна на другую, и в эту кучу врезались теперь семь огромных псов Кита. Собаки бросились друг на друга как бешеные волки. Клондайкских собак, которыми правят без вожжей, можно остановить только криком, и теперь, в шуме драки, прекратить эту свалку не было возможности. А сзади налетали все новые сани, увеличивая сумятицу.

— Мы должны во что бы то ни стало прорваться вперед! — заревел Малыш Киту на ухо. — Береги руки и положись на меня.

Как они вырвались из этого водоворота, Кит потом не мог вспомнить. Чей-то кулак хлопнул его по челюсти и чей-то бич хлестнул по плечу. Собачий клык вонзился ему в ногу, и он почувствовал, как в мокассин стекала теплая кровь. Наконец, шум свалки остался позади. Словно во сне Кит помог Малышу перепрячь собак. Одна из собак издохла, они обрезали постромки и в темноте, ощупью, починили упряжь.

— А теперь, ложись в сани и отдохни, — сказал Малыш.

Собаки снова понеслись вперед сквозь непроглядный мрак, сначала по Моно-Крику, а затем по Юкону.

Там, где Моно-Крик впадает в Юкон, горел костер, Малыш попрощался с Китом.

V

— Сколько саней впереди? — спросил Кит, сменяя на первой остановке своих утомленных собак и вскакивая в поджидавшие его новые сани.

— Одиннадцать, — крикнул ему в след человек, стороживший собак.

Эта упряжка должна была сделать пятнадцать миль и довезти его до устья Белой Реки. Это была самая слабая его запряжка, хотя в нее входило девять собак. Двадцать пять миль, загроможденных льдинами, между Белой Рекой и Шестидесятой милей, он разбил на два перегона и поставил на них две свои лучшие упряжки.

Он лежал на санях ничком, вытянувшись во весь рост, и держался обеими руками. Едва собаки замедляли бег, он вскакивал на колени и, держась одной рукой, хлестал их бичом. Как ни слаба была та упряжка, он все же обогнал на ней двух соперников. Вот, наконец, и Белая Река. Она застыла гладкой пеленой, и благодаря этому гонщики могли менять здесь собак на всем скаку.

— Билли! Билли! — закричал Кит.

Билли услышал и отозвался, и при — свете многочисленных костров на льду, Кит увидел — свою новую упряжку. Он перепрыгнул в сани Билла, а Билл отвел в сторону его утомленных собак.

— Где Большой Олаф? — закричал Кит.

— Идет первым! — ответил Билл, и Кит снова помчался вперед сквозь стену непроглядного мрака.

На этом, загроможденном заторами, перегоне ему удалось обогнать еще троих соперников. Здесь, в темноте, среди льдин, то и дело случались катастрофы, и Кит не раз слышал, как обрезали постромки с погибших собак и чинили упряжь.

На следующем перегоне, коротком, не загроможденном льдинами, он обогнал еще двоих. Тут одна из его собак вывихнула себе плечо и запуталась в сбруе.

Передовые собаки, озлобленные неудачей, набросились на нее, и Киту пришлось пустить в ход тяжелую рукоять своего бича.

В то время как он удалял из упряжки раненую собаку, он услышал позади лай собак и знакомый голос. Это был фон-Шредер. Кит закричал, чтобы предотвратить столкновение. Барон, погоняя собак и налегая на прикол, промчался в десяти футах от него. Было так темно, что Кит, слыша его окрик над самым ухом, ничего не мог разглядеть. На гладком льду близ фактории на Шестидесятой миле Кит обогнал еще две пары саней. Здесь все только что переменили собак и поэтому ехали почти рядом, стоя в санях на коленях, размахивая бичами и крича на обезумевших собак. Но Кит хорошо изучил этот участок пути и правил к высокой сосне на берегу, которая еще виднелась в свете костров. За этой сосной был не только мрак, за ней круто обрывалась гладкая дорога. Он знал, что дальше тропа суживается и сани смогут ехать по ней только гуськом.