Хват Беллью. Хват и Малыш - [26]

— Пора бросать игру, — сказал Малыш, садясь на койку и снимая мокассины. — Ты выиграл семь тысяч. Только дурак стал бы продолжать игру.

— А по-моему, только сумасшедший мог бы бросить игру с такой замечательной системой, как моя.

— Ты умный человек, Кит. Ты учился в университете. А только ты здорово ошибся, что принял счастье за систему. Я много на своем веку видел разных систем, или скажу тебе прямо: нет такой системы, чтобы выигрывать наверняка.

— Я же тебе доказал, что у меня есть система?

— Нет. Это бред какой-то. Вот я сейчас проснусь, разведу огонь и приготовлю завтрак.

— Ну, Фома неверный, вот золотой песок. Попробуй, подыми.

Кит бросил битком набитый мешок на колени приятеля. В мешке было тридцать пять фунтов весу, и Малыш почувствовал, как придавила эта тяжесть его колени.

— Это не сон, — сказал Кит.

— Да! Много я видел снов на своем веку. Во сне все возможно. Но наяву системы не бывает. Правда, я не учился в университете, но думаю, что все эти выигрыши — сон.

Это «Закон экономии» Гамильтона, — со смехом сказал Кит.

— Я сплю, Кит, а ты лезешь ко мне со своей системой. Если ты любишь меня, крикни: «Малыш! Проснись!» — и я проснусь и приготовлю завтрак.

V

На третий вечер, как только Кит сделал первую ставку, крупье вернул ему его пятнадцать долларов.

— Больше десяти ставить нельзя, — сказал он. — Крайняя ставка уменьшена.

— Испугались, — фыркнул Малыш.

— Кому не нравится, может не играть, — ответил крупье. — И я откровенно скажу вам, что предпочел бы, чтобы ваш товарищ не играл за моим столом.

— Не нравится его система, а? — издевался Малыш, в то время как Кит получал триста пятьдесят долларов.

— В систему я не верю. В рулетке никаких систем нет и быть не может. Но бывает так, что человеку начинает везти. Я должен принять все меры, чтобы предохранить рулетку от краха.

— Испугались!

— Да, рулетка — тоже коммерческое предприятие. Мы не филантропы.

Проходил вечер за вечером, а Кит продолжал выигрывать. Метод игры постоянно менялся. Эксперты записывали его номера в надежде выиграть, играя по его системе. Они жаловались, что не могут найти к ней ключа, и уверяли, что ему просто везет, так везет, как еще не везло никому на свете.

Всех сбивало с толку, что Кит всякий раз играл по-иному. Порою он целый час не принимал участия в игре и сидел, уткнувшись в свою записную книжку. Но случалось и так, что он в продолжение десяти минут ставил три раза подряд высшую ставку и забирал больше тысячи долларов. Однажды для того, чтобы сбить с толку тех, кто хотел проникнуть в тайну его игры, он проиграл сорок десятидолларовых ставок. Но, как ни путанно он играл, каждый вечер Малышу приходилось тащить домой три с половиной тысячи долларов.

_ Это не система, — утверждал Малыш, ложась спать. — Я все время слежу за твоей игрой и не вижу никакой системы. Ты только выбираешь верные номера, а если проигрываешь, так нарочно.

— Ты, Малыш, пожалуй, близок к истине. Я иногда сознательно ставлю на проигрыш. Это входит в мою систему.

— К чорту систему! Я говорил со всеми игроками города, и все они утверждают, что не может быть никакой системы.

— Я каждый вечер доказываю им, что система есть.

— Послушай, Кит, — сказал Малыш, подходя к свече и собираясь задуть ее. — Это меня сердит, наконец. Ты думаешь, что это — свечка? Ничуть не бывало! И я не я! Я где-нибудь у костра, лежу, закутавшись в одеяло, с открытым ртом, и все это мне снится. Ты со мной не говоришь, и свечка — не свечка.

— Странно, что мы с тобой видим одинаковые сны, — сказал Кит.

— Ничего подобного. Я и тебя вижу во сне: тебя нет, мне только снится, что ты со мной разговариваешь. Я, кажется, схожу с ума. А если этот сон продлится еще немного, я взбешусь, начну кусаться и выть.

VI

На шестой вечер игры в «Лосином Роге» предельная ставка была понижена до пяти долларов.

— Не беда, — сказал Кит. — Я уйду отсюда не раньше, чем выиграю три тысячи пятьсот долларов. Только для этого мне придется играть дольше. Ставок понадобится вдвое больше, вот и все.

— Почему вы не играете за каким-нибудь другим столом? — злобно спросил крупье.

— Мне нравится ваш стол! — И Кит посмотрел; на гудевшую в нескольких шагах от него печку. — Здесь не дует, тепло и уютно.

Малыш чуть не помешался, неся домой девятый мешок с золотым песком — добычу девятого вечера.

— Я совсем сбит с толку, Кит, — говорил он. — С меня довольно. Это не сон. Систем не бывает, но у тебя есть система. Тройное правило врет, — Мир перевернулся. Таблица умножения пошла ко всем чертям. Два равно восьми. Девять — одиннадцати. А дважды два равно восьмистам сорока шести с… с… половиной. Ты изобрел систему, и теперь существует то, чего никогда не было. Солнце встает на западе, луна превратилась в монету, звезды — в консервированное мясо, цынга — благословение божие, скалы — плавают, вода — газ, я — не я, ты — не ты, а кто-то другой, и возможно, что мы с тобой — близнецы, если только мы — не поджаренная на сале картошка. Разбудите меня, кто-нибудь!

VII

На следующее утро в их хижину вошел гость. Кит знал его. Это был Гарвей Моран, владелец всех игорных столов в Тиволи. Он заговорили умоляюще и робко.