Хвала и слава. Том 1 - [209]

— Так уж сразу и все…

— Да, да. Ну, разумеется, не все. Но о состоянии, в каком вы сейчас находитесь, судить можно. Знаете что, — неожиданно сердечным тоном произнес незнакомец, положив руку на ладонь Януша, — я вам вот что посоветую: ступайте к себе в гостиницу. Ложитесь и усните. Это будет лучше всего.

Януш откинулся в кресле и закрыл глаза. Как ему хотелось сейчас тишины и покоя! И зачем он вообще здесь?

— Ведь так? — продолжал незнакомец. — Вам же будет куда лучше в гостинице.

Януш открыл глаза и увидел перед собой весьма заурядное, но освещенное умными глазами лицо все того же пьяного субъекта.

— Да, — произнес он, — только ведь я и в гостинице буду столь же ужасно одинок.

— Да. Но это лучше. Водка не для вас. Я вам это потому говорю, что сам пьян.

— Спасибо.

— Идемте, — сказал блондин, — я провожу вас до гардероба.

Они вышли. Блондин, который был трезвее Януша, взял у него номерок и получил его пальто. Когда Януш уже оделся, к нему подлетел Адась.

— Ну нет, Януш! Вечно ты веселье портишь, — обрушился он на Мышинского, как будто они уже веселились вместе по меньшей мере на десятке карнавалов. — Почему ты уходишь? Так не делают. И что Каролинка скажет?

— А вот уж это меня меньше всего интересует, — улыбнулся Януш. С той минуты, как он решил возвратиться в гостиницу, он сразу почувствовал себя куда лучше. Появилась уверенность в себе…

Блондин надел на него пальто и спокойно сказал Адасю:

— Ему пора домой.

Сказано это было так внушительно, что Адась сдался, очевидно предположив, что незнакомец имеет какие-то особые основания говорить таким тоном.

— Ну хорошо, тогда и я с тобой, — сдался Пшебия-Ленцкий.

— Вы проводите его в гостиницу?

— Ну, понятное дело, провожу. Только вот что, Януш, надо бы расплатиться…

Януш поморщился.

— У меня уже нет денег.

Благотворитель-блондин замахал руками.

— Я все улажу. Не беспокойтесь. — И, обращаясь к Адасю, добавил: — Ступайте прямо в гостиницу. А где вы, пан Мышинский, остановились?

— В «Саксонской».

— Ну, это недалеко. А может быть, и такси найдете.

Когда они очутились на улице, Адась сокрушенно воскликнул:

— О боже мой, так все чудесно шло! Ну почему ты ушел?

— Не знаю, — честно признался Януш.

— А кто это тебя опекал?

— Не знаю, — повторил Януш.

— Как это не знаешь? — по-пьяному удивился Адась. — Ведь какой-то знакомый.

— Впервые вижу, — признался Януш.

— А казалось, будто самый близкий приятель.

— Бывает по пьяной лавочке, — усмехнулся Януш.

Они вошли в гостиницу.

— Этот господин будет ночевать у меня, — сказал Януш портье. — адась, дай свой паспорт.

Адась удивленно взглянул на Януша.

— Я у тетки собирался ночевать.

— Здесь тебе будет лучше.

Портье проводил их до номера, слегка обеспокоенный тем, что оба очень пьяны. Кровати стояли рядышком, обе уже постеленные. Когда они разделись и легли, Адась погасил свет.

Януш потянулся к постели Адася и обнял его за грудь. Тот вскинулся.

— Ты с ума сошел!

— Да нет. Ничего я тебе не сделаю, — тихо сказал Януш, — просто мне хочется чувствовать рядом человека.

И оставил руку на волосатой груди Адася. Припомнилось, что так когда-то он засыпал рядом с Юзеком и вот так же касался чистого, красивого, здорового его тела. У Адася тело было потное, волосатое, противное, вызывало брезгливость. Но он ощущал под пальцами биение его сердца и погружался в пьяный сон, уже не до такой жути одинокий.

III

В том, что ему нечего делать в Кракове, Януш окончательно убедился, проснувшись наутро с мучительной головной болью в пустом и незнакомом гостиничном номере. Незамедлительно он решил вернуться в Коморов. Адась ушел с утра, не оставив даже записки. Януш пошел в «Орбис» на углу улицы святого Яна, чтобы купить билет на дневной поезд.

Погода по-прежнему была ненастная, осенняя; удушливый туман обволакивал Краков, солнце теперь только угадывалось за туманными клубами, которые желтоватыми и белесыми куполами собирались над башнями.

Напротив Мариацкого собора на линии АБ был небольшой цветочный магазин. Хорошие цветы в Кракове можно купить у баб на базаре, а цветочные (или, как там говорят, «цветовни») здесь неважные. А по осенней поре в витринах и вовсе не было ничего подходящего. Разве что лежал посередине приготовленный для кого-то свадебный букет. Цветов мало, вот владелец магазина и воспользовался тем, что букет заказан только на вторую половину дня, взял и украсил им пустую витрину. Обычный букет белых роз, окутанный тонким газом и перевязанный белой лентой, удлиненный для внушительности двумя восковыми погребальными каллами, лежал, точно покоящийся в белых пеленках младенец, трогательный от своей наивности и претенциозности, от всей скудости провинциального города.

Януш даже поморщился при виде этого букета, но все же загляделся на него. Он вспомнил, как шел с Зосей по тропинке между колосьев, как колосья били Зосю по лицу, а его по плечам и как ему показалось, будто жена, идя впереди него, несет на руках не белый свадебный букет, а ребенка. Кто же это будет здесь венчаться? И в какой церкви? В Мариацком соборе, конечно. Сколько человеческой веры в жизнь, неколебимой веры, которой ничто не омрачит, заключено в этом букете!