Хвала и слава. Том 1 - [175]

— Я думаю так же, как и вы, — сказал Януш в передней. — Пусть решает сама панна Зофья…

На Голембью он поехал трамваем.

И даже без всякой робости поднялся по лестнице. Это был старый краковский дом несколько странной планировки. С лестничной клетки надо было пройти в просторную длинную застекленную галерею, в конце которой виднелась дверь с надписью: «Профессор Юзеф Вагнер». Януш нажал кнопку пружинного, слегка тронутого ржавчиной звонка. Дверь отворила горничная. Первое, что бросилось ему в глаза в длинной, темной, разделенной огромной коричневой портьерой прихожей, было светлое платье Зоси. Опустившись на корточки, она снимала чулочки с некрасивого худого мальчика, сидевшего в глубоком запыленном кресле. Квартира казалась старой, запущенной и была заставлена мебелью и гипсовыми бюстами. Зося вскочила с пола и в замешательстве остановилась перед ним.

— Вы ко мне? — спросила она, подымая светлые свои глаза на Януша.

— А к кому же? — как будто даже сердясь немного, сказал Януш.

Впрочем, Зося всегда раздражала его, когда он замечал ее преданный взгляд.

— А я водила детей гулять, — сказала она. — Сейчас будет обед. Как только придет профессор…

Из недр запыленной квартиры, словно сквозь завесу густой паутины, послышался резкий голос:

— Панна Зофья, это к вам?

— Да, сударыня, — ответила Зося, явно не зная, что ей делать. — Это профессорша… — шепнула она.

— Вы смогли бы выйти со мной? — спросил Януш.

— Не знаю. Сейчас будет обед, — прошептала она неуверенно.

— Ничего, пообедаем в городе.

— Извините, пожалуйста, я не буду обедать, мне необходимо выйти, — сказала Зося в глубину квартиры.

Из-за портьеры показалась высокая особа в красном халате. Она поклонилась Мышинскому, смерив его взглядом с головы до ног.

— Извините, сударыня, — сказал Януш, — я привез панне Зофье очень важные известия…

— Быть может, вы пожелаете сообщить их в гостиной? — И величественным жестом профессорша показала на дверь за портьерой.

— Нет, нет, — торопливо возразил Януш, — мы выйдем на минутку.

— Я сейчас вернусь, — сказала Зося, — вы и отобедать еще не успеете…

— Как вам будет угодно, — сказала профессорша, взяла за руку некрасивого мальчика, который во время разговора продолжал сидеть в кресле, и, хотя он был босой, повела его в глубь квартиры.

Зося, как была, не надевая шляпы, выскочила на застекленную галерею, а оттуда на лестничную клетку. Януш едва поспевал за ней. На лестнице они остановились и, не обмолвившись ни единым словом, дружно рассмеялись. Потом спустились вниз, по-прежнему смеясь и отпуская ехидные замечания по адресу профессорши. На улице Зося заметила:

— Вам будет неловко идти со мной, ведь я без шляпы.

— В самом деле ужасно, — сказал Януш и взял ее под руку.

— Куда мы идем? — осведомилась Зося.

— Куда хотите.

— Пойдем в Сукенницы? Хорошо?

— Разумеется.

В Сукенницах было сумрачно и прохладно, хоть там и царила давка. Владельцы ларьков громко зазывали покупателей и даже хватали порой за рукав. Красные и зеленые платки висели среди плетеных изделий из белого и бурого лозняка. В одном из ларьков продавались краковские костюмы кустарного производства. Зосе приглянулась очаровательная старинная курточка пунцового бархата в синий цветочек; спереди и на рукавах она была расшита красным бисером и золотыми нитками.

— Боже, какая прелестная! — сказала Зося.

— Купим! — воскликнул Януш.

— Наверно, она очень дорогая.

— Дорого? Почему дорого? — возразила торговка. — Такой чудесной вещице и цены нет. Получше всех корсажей будет, чай, работы-то самой пани Рыдловой из Броновиц…

Януш засмеялся.

— Все эти наряды в Сукенницах от пани Рыдловой. А стоит-то сколько?

— Тридцать два злотых, — ответила торговка и, добродушно улыбаясь, добавила: — Только для вас.

Януш расплатился и взял сверток. Потом заглянул в бумажник.

— А знаете, я истратил последние деньги, — сказал он. — Осталось только на обед восемнадцать злотых.

— Что же вы будете делать?

— Телеграфирую сегодня в полдень старику Шушкевичу.

— Тому самому, что покупал Коморов?

— Вот именно. Он переведет по телеграфу, а я в Гранде пока поживу в кредит.

Они стали у прохода, где из ворот открывался вид на темнокрасную громаду Мариацкого костела. Костел возвышался, весь залитый солнцем, сверкала корона на башне. В эту минуту на самом верху отворилось окошечко и зазвучал хейнал.

— Знаете, — сказал Януш, снова беря Зосю под руку, — это выглядит, пожалуй, слишком живописно. Точно в кукольном театре…

— Да что вы говорите! — сказала Зося. — Это же чудесно!

— Где вы предпочитаете венчаться? — как бы между прочим спросил Януш. — Здесь или в Коморове?

Зося внимательно посмотрела на него, но взгляд его был устремлен ввысь, туда, где играл трубач. Казалось, он не придавал значения тому, что говорил.

— В приходском костеле Коморова в Брохове, — тихо произнесла она. — Там, где венчались родители Шопена.

При словах «родители Шопена» что-то сдавило ей горло. Она произнесла их с трудом, проглотив слюну.

Тогда Януш вдруг наклонился к ней, к самому ее лицу — она была гораздо ниже его, — и сказал тихо, значительно, словно произносил совсем другие слова:

— Значит, обвенчаемся в Брохове. Хорошо?