Хунну в Китае - [30]

Тогда вышел из леса дуаньский царь и послал к обоим противникам предложения своей покорности. Оба приняли их благосклонно и прислали ему в помощь войска. Кого-то одного надо было предпочесть, но это значило предать другого. Сяньбийцы предали хуннов. Чжаосцы шли, не приняв мер предосторожности, поэтому были застигнуты сяньбийцами врасплох и разбиты. Но дуаньский царь не выиграл ничего. Муюн Хуан обвинил его в интригах и казнил.

В 340 г. огромное хуннское войско и речной флот вторглись в сяньбийские земли[163]. Театром войны стал Хэбэй. Муюн Хуан, не принимая боя, обошел хуннов с юга и ударил на запад в Гичжоу, где были сосредоточены запасы провианта наступающей армии. Все склады были сожжены, и хуннам пришлось спешно отступать. Тактика обеих армий показывает, что сяньбийцы сохранили степной метод войны — действия мобильными отрядами, а хунны перешли к китайской системе — использованию численного перевеса при строгой организации и снабжении со складов. Империя Чжао с каждым годом становилась более китайской, нежели хуннской.

Одержанная победа позволила Муюну Хуану перенести свою столицу еще южнее, в город Лунчэн (ныне — Чжаоянсянь в Хэбэе)[164], а в 341 г. цзиньский император признал Муюна Хуана ваном царства Янь. Это укрепило позиции Муюнов на юго-западе и позволило им перенести агрессию на восток.

В 342 г. два сяньбийских войска вторглись в Когурё. Одно из них отвлекло на себя когурёзские войска, другое перешло через трудные горные перевалы, одержало победу в бою и после короткой осады взяло столицу. Когурёзский царь бежал, оставив свою страну на разграбление. Муюн Хуан не счел нужным оккупировать разоренные земли. Он ограничился тем, что получил от когурёзского царя признание зависимости, и удалился с огромной добычей. Когурё было обессилено и более не опасно для сяньбийцев.

Затем наступила очередь Юйвэни. Прибывший туда из Дуани царевич Муюн Хань не встретил доверия юйвэньцев. Тогда он симулировал сумасшествие и, пользуясь свободой, предоставляемой, по местным обычаям, душевнобольным, бродил по стране, тщательно ее изучая. Покончив с этим делом, он предложил своему брату Муюну Хуану свои услуги для покорения страны, его приютившей. Можно называть это предательством, можно патриотизмом, но для нас важно другое: колоссальная, неукротимая энергия Муюна, направленная на возвышение своей страны, даже вопреки собственным политическим симпатиям, ибо с братом он не ладил.

Муюн Хуан принял брата и сделал его полководцем и советником. В походе на Когурё Муюн Хань командовал авангардом одной из армий. В 344 г.[165] он повел войска на Юйвэнь, которая привлекла на свою сторону беглых воинов из разбитого Когурё. Во главе юйвэньских войск стоял кореец, опытный и храбрый воин. Муюн Хань вызвал его на поединок и убил, получив при этом тяжелую рану. Этот поединок решил исход сражения: юйвэньцы были разбиты, их столица сдалась, и держава перестала существовать, а народ пополнил войска победителя[166].

Вся честь этой победы принадлежала Муюну Ханю, который после поединка долго болел. Завистливый и подозрительный Муюн Хуан обвинил его в участии в заговоре и приказал кончить жизнь самоубийством.

Муюн Хуан скончался в 348 г., оставив своему сыну Муюну Цзюню престол, организованную державу, сильную армию и широкую программу дальнейших завоеваний. Мечтой его было покорение Китая и образование империи, подобной Хань. К этой цели он стремился неуклонно: перешагнул через трупы двух братьев, попрал старинные обычаи, беспощадно рубил головы подозреваемых в недовольстве подданных и пленных. Главным препятствием на пути к господству Муюнов было хуннское государство Чжао, против которого муюнские советники решили начать превентивную войну[167]. В ближайшие годы должно было выясниться, кто победит: окитаенные хунны или окитаенные сяньби.

Однако характер китаизации в Младшей Чжао и державе Муюнов был принципиально различен. Муюны жили в своей стране, и ляодунские китайцы составляли среди них незначительное меньшинство. Муюны заимствовали у Китая приемы администрирования, образование, технику и ремесло. Они привлекали к себе образованных китайцев, используя их в качестве консультантов и специалистов. Китайцам жилось хорошо, и они служили царству Янь так же верно, как служили бы империи Цзинь, живи они на юге. Муюны объединили под своей властью всю Маньчжурию, благодаря чему их войско усилилось за счет подчиненных народов, близких им по происхождению и культуре. А в империи Младшая Чжао все было наоборот. Даже богатство страны и многочисленность населения скорее деморализовали, нежели усиливали власть бывших хуннских кулов и их вождя Ши Ху. Но события приняли оборот, неожиданный для обеих сторон.

СМЕРЧ

Карта. Пожар. Смерч

Китайцы — народ терпеливый, но все-таки сколько же можно терпеть? Безумная роскошь двора, неудачные походы, травля зверей на возделанных полях и растущая буддийская община — все это вместе стоило дорого. А платить приходилось китайцам-труженикам. Однако тяжелая жизнь большинству людей кажется лучше мучительной смерти, а китайское население Младшей Чжао видело перед собой только эти две возможности. Поэтому в империи Ши Ху стояла обманчивая тишина. Только в 345 г. с окраины подул ветерок.