Human - [4]
"Вокзал, говорю, от вашей перестройки с ума сошел".
"Быстро он с ума сошел. А ведь будут витражи, клепсидра будет... Кампанелла говорит, часы облекают обнаженную девицу одеждой и венчают цветами".
"Худо тут", - неожиданно закричал из клетки удод.
"Так ты здесь, голубчик, и не останешься. В университет поедешь", сказал Шиш, медленно, сделавшись неуловимо и явственно похожим на балерину, растворяя ногой отомкнутую дверь подъехавшего автомобиля.
"Садитесь".
"Да я пешком. Город посмотреть".
"Ну тогда удода давайте. Не с удодом же смотреть".
Странный генерал улыбнулся, продолжая напоминать женщину, а выглянувший шофер-казак, у которого болели зубы, злобно посмотрел на поплывшего по воздуху из рук в руки жидовского петуха, выдавшего в Гефсиманском саду архиерейским воинам Христа, спрятавшегося под соловьиными крыльями.
Трепеща флажком, автомобиль снова начал раздвигать медленные кучи народа.
Штукатур, поднявшийся на вокзальный фасад по сброшенному с крыши канату, сам похожий на пьеро, укрепил на стене керамический квадратик с темным человеком, одетым в белое. Клювину казалось, что все это происходит в посмертном сне, а его плоть давно превратилась в кораллы и песок в прозрачной глубине моря.
Одновременно он чувствовал себя в высшей мере полным хрупкой жизнью, как будто перед ним был взлет невидимой лестницы.
Из кабины паровоза осторожно вынимали мертвого машиниста.
VI
"Вам здорово повезло. Он умер, едва успев остановить поезд. Отравление. Отравила стрелочница. Может быть - любовная история - он спал с ней, - а может быть что похуже", - скажет через полчаса похожий на очеловечившихся одновременно страуса и верблюда полковник Гейнке, сидя на железной скамье в университетском парке рядом с погруженным в кусты бюстом каменного юноши с каменным цветком в волосах.
"Очень жаль", - сказал длинноволосый генерал. На его каштановой бороде вздрогнул и спрыгнул заяц, прокравшийся сквозь листву.
"Вертумн", - сказал полковник.
"У него тюльпан в волосах. Гермес", - сказал генерал.
"Вертумн. Лицо стерлось. Гермеса не разглядеть".
Университетские военные замолчали, сделавшись похожими на задумавшийся синклит сказочных зверей.
"Это будет любовная история", - сказал Шиш, и сквозь его лицо, похожее сейчас на соединение ихневмона и крокодила, проступил слон.
"Ее очень милосердно казнят. Кроме того, в анатомическом театре не хватает целостного препарата", - сказал Гейнке.
Гейнке легко было обещать это: казни - исключая публичные политические - находились в ведении анатомического театра, приписанного к университету. Прозектор был палач. После вынесения приговора человек рассматривался только как анатомический препарат. Милосердная казнь заключалась в том, что палач показывал приговоренному театр, рассказывал об анатомии человека, технике анатомирования и препарирования. Затем приговоренному рассказывали, на что пойдет его плоть. Затем он принимал ванну, брился и укладывался на прозекторский стол. Оператор вскрывал ему сонную артерию. Когда кровь переставала течь, начиналось практическое занятие.
"Спасибо", - сказал Шиш, не подозревая, что стрелочница, которой он никогда не видел, как-то заместилась в его лукавой памяти проводницей. Но несмотря на обещание Гейнке, видение ее руки, отсеченной и приготовленной для демонстрации сочленения кистевых мышц и запутанного переплетения кровеносных сосудов, отчетливо представилось его воображению, так что полковник, догадавшийся об этом видении, достал, наклонившись к земле, из плетеной корзины, в которой он носил книги в парк, засахаренную грушу, блюдечко и шуршащую, как мертвые пчелы, горсть сухих яблок.
"Угощайтесь".
К их скамье, медленно и шатко переступая длинными копытами, подошел обросший косматой медвежьей шкурой ручной олень, очевидно привлеченный грушевым запахом.
"Не давайте ему сладкого!"
Положив отщипнутую генералом грушевую крошку в рот, Гейнке бросил через плечо дольку яблока, и олень, медленно меняя коричневый цвет на белый, принюхиваясь, пошел прочь.
На круглой, выглянувшей из-под яблок картинке воз сена, въезжающий на базарную площадь, окруженную стеной, поросшей маленькими деревьями и цветами, осыпал травяной трухой маленького человечка, похожего на доктора Клювина. У стены, на деревянном столе играл с улыбающейся толпой в наперстки горбатый фокусник. Сквозь руины городской башни пророс многоствольный клен, нависая над людьми, как рыбачья сеть. У глухой стены закопченного костела с одинокими розетками, похожими на тележные колеса, донельзя запакощенная девица продавала шевелящихся в мешке раков, а посреди площади, среди разбежавшихся из корзинок и клеток кур и крестьянских ног, лежала, раскинув руки, мертвая костлявая старуха в железном шлеме, все еще не выпуская из руки меч. Неужели я никогда не напишу, - а сколько лет этой выдуманной сцене? десять - как, медленно пройдя между движущихся куч калек, окруженных багрово-сероватым сиянием, доктор Клювин осторожно положил на ее глаз стертую лепешку медной монеты, сразу же рассеянно взяв из ее рассыпавшейся корзины с кухонной утварью желтый, едва раскрывшийся тюльпан?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Однажды окружающий мир начинает рушиться. Незнакомые места и странные персонажи вытесняют привычную реальность. Страх поглощает и очень хочется вернуться к привычной жизни. Но есть ли куда возвращаться?
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.