Хулиганы с Мухусской дороги - [21]

«Он не такой, как ребята у входа! Он такой уравновешенный, добрый, красивый! Ах, эти мелкие ребяческие шалости. В нем есть свет! Ему лишь нужен человек, который укажет на этот свет. Направит на правильный путь. Исправит. Перевоспитает. Судьба не просто так нас связала. Я ему нужна!»

Очередные мысли галопом пролетели в голове и лишь выступивший на лице румянец послужил их скромным доказательством.

Когда Алиас и Сабина проходили мимо прилавка с яблоками, того самого, что опрокинула девушка, продавец откровенно запаниковал. С Алиасом он был учтив и добр, а на Сабину смотрел с превеликим сожалением за сказанное и тем более за взятые деньги. Продавец вернул бы их не думая, но никто не просил, да и возврат был ни к чему. Сабина наслаждалась прогулкой. Цыгане не приставали, а оживленно говорили друг другу: «Какая красивая девушка!». Но больше всего Сабину поразили шумные ребята у входа. Заприметив молодых, один сказал другому: «Не ругайся! Не видишь, девушка идет!» — и побежали здороваться с Алиасом, а заодно помогли Сабине донести до дому пакет.

Вечером в запертой крепости недавняя королева Франции превратились в принцессу Аграбы. Жасмин, поглаживая Раджу, ставшего ее единственным другом, спешила делиться распиравшими ее новостями, которые стали дороже всего золота мира.

— О, милый Раджа. Я зашла в этот лес подобно испуганной лани. Волки скалили зубы, норовя разорвать меня в клочья. А выходила я из него львицей. Ха! Ты спросишь, как такое возможно? Да потому что рядом шел лев. Он — опасный хищник и в тоже время каменная стена, за которой чувствуешь себя в безопасности. Не ревнуй, глупый тигр. Ты ничего не понимаешь.

Жасмин засыпала в надежде, что Алладин постучит ночью в окно, и они на ковре-самолете улетят в небеса, где будут танцевать под луной до рассвета.

***

Любая война имеет страшные последствия: уничтоженная инфраструктура, парализованная экономика, изменившиеся люди. Возникают новые порядки. Некогда привычная вертикаль власти сводится к хаотичному горизонтализму. Не путать с анархией. Центральная власть существует, к тому же она горячо любима и уважаема в народе, а парламент получает прозвище «золотой». Люди говорят, что желают жить в правовом государстве, но сами отказываются писать заявления в милицию. Наряду с верховенством закона в традиционных государствах в трудные исторические моменты получают большую силу и многовековые обычаи, как инстинкты самосохранения народа. В такие времена даже прописанные и принятые депутатами правила общей жизни отходят на второй план по значимости. Как было сказано выше, война многое меняет и в людях. Некоторые теряют все нажитое имущество, другим же богатство сваливается на голову. Короли лишаются короны, а изворотливые крестьяне получают практически неограниченную власть. Многие вещи теряют ценность, другие приобретают, а профессии прогибаются под необходимые роли.

Кабинет милиции никак не изменился со времен Союза. На письменном столе лежала открытая папка с каким-то делом. Туда капитан Казематба складывал косточки от съеденной мушмулы, внимая речам старшего борца с преступностью майора Кутузба. Несмотря на то, что на этаже никого не было, беседу вели шепотом. За происходящим наблюдал портрет президента страны, недавно сменивший изображение генсека Союза.

— В такой среде честность выживает, как может, а нечестность размножается, как хочет. Наше дело — выбрать, на чьей мы стороне!

— Нам бы понять, что нам за это будет, что с нас убудет, да и каковы наши действия?

— Наше дело — прикрывать, закрывать глаза. Если задержат, помогать!

— Не знаю. Грязное это дело. Добром не кончится.

— А какое дело чистое? Работать с пистолетом в уголовном розыске, когда у населения через один автомат имеется? Когда вокруг все считают тебя «мусором»?

— Да. Но у всего есть предел.

— Согласен, но не у всех есть выбор. Понимаешь, этим делом промышляют ЛЮДИ, ЧЬИ ИМЕНА НЕЛЬЗЯ НАЗЫВАТЬ. И они очень влиятельные. Настолько, что мы, простые смертные, не смеем им отказывать. Лучше сломать себе ногу и уйти из органов по состоянию здоровья.

— Ладно тебе! Будут меня еще пугать. Пуганый я. Как-никак войну прошел.

— Знаю я, как ты войну прошел! А ты знаешь, как я войну прошел. И хорошо, что мало кто знает, как мы на деле войну прошли. А тут, верь мне, другая ситуация. Возмутишься, ЛЮДИ, ЧЬИ ИМЕНА НЕЛЬЗЯ НАЗЫВАТЬ, уничтожат тебя так, что никто тебя не найдет. Даже намека на то, что ты существовал, не будет. И придадут такой ореол, что поминать стыдно будет.

— И какая награда за предательство профессии? Загубленные души молодых парней? Стравленное наркотиками поколение?

— ЛЮДИ, ЧЬИ ИМЕНА НЕЛЬЗЯ НАЗЫВАТЬ, умеют быть благодарными. В это голодное время у нас всегда будет горячий хлеб, свежее масло и возможно красная икра.

Казематба прошагал по скрипучему полу до окна и высыпал из него косточки. Через дорогу стояла школа. Дети, приученные к труду на каникулах, вели субботник: кто выдергивал траву, кто колол на зиму дрова, кто отлынивал, покуривая позади школы. Кутузба наблюдал за другом. Он давно все обдумал и разорвал отношения с совестью. Теперь же, наслаждаясь, наблюдал, как это делает его товарищ.